Эпсилон Эридана

– Может быть, тебе лучше отключиться? – опасливо спросил Сахнун. – Мало ли что! Будем следить по приборам.

– Вот и следи.

– А ты?

Джанкарло нетерпеливо отмахнулся. "Растаскивание" усилилось до уровня боли. Бдительный Джекил умерил силу связи нервов человека с датчиками полей. Полегчало.

– Техника вроде работает, – неуверенно сказал Сахнун. – У тебя физиономия красная.

Джанкарло кивнул.

– А у тебя – баклажановая.

– Связаться с центром?

– Ну свяжись.

– Хелло, центральный пост!

– Да? – отозвался Мбойе.

– Что у вас на экранах?

– Не знаю. Чернота исчезла. Молоко какое-то. А у вас?

– То же самое. Ты знаешь, за пределами полей давление отрицательное. Спроси Угрюмова, это возможно?

– Он головой трясет. Невозможно. Впрочем, существование канала, в который мы провалились, тоже невозможно.

Внезапно экраны заработали. По крайней мере что-то на них проявилось. Что-то вроде багрового пищевода, между стенками которого перемещался "Вихрь".

– Семьсот метров в секунду, – определил Гильгамеш.

Свечение стенок усиливалось.

– Мы приближаемся к центру планеты?

– Точно ответить в столь необычных условиях сложно. Но больше вроде некуда.

Клубок ярких молний оплел корабль, и экраны вновь ослепли. Сколько это продолжалось, определить не удалось, приборы показывали сущую нелепицу. На миг, на час, а может быть, и на год, возникли перегрузки. Они не исчезли и потом, когда пространство распахнулось, словно со всех сторон отдернули сверкающие шторы.

Кампанелла исчезла. Вокруг на фоне черного бархата остро и болезненно светило звездное море. Разговаривать было невозможно, хотя сознания тогда никто не терял. Бессильным что-либо предпринять людям осталась лишь роль наблюдателей. Гораздо более крепко скроенный и сшитый Гильгамеш пробовал как-то повлиять на движение корабля маневровыми дюзами, но либо вскоре, либо через бесконечно долгое время, он оставил эти попытки за их полной неэффективностью. Ко всему прочему, команды на включение и выключение зажигания проходили не каждый раз, с большими задержками и не одновременно. Часть проприоцепторов – стражей состояния корабля указывала на наличие скручивающих деформаций корпуса. Другая часть свидетельствовала о том же самом, но с противоположным знаком. В видимом спектре за бортами ничего особого не происходило, а радары показывали, что вдоль оси полета периодически то возникали, то исчезали очертания канала, причем частота пульсаций возрастала, если было можно доверять атомным часам.

Для инициативного и физически очень сильного Мбойе вынужденная пассивность означала настоящее страдание. Однако все, что ему удавалось, так это слабо шевелиться и малоразборчиво бормотать нечто вроде "во влипли". Впрочем, создавшееся положение принесло не только отрицательные эмоции.

– Проходим систему Сириуса, – вдруг объявил Гильгамеш.

В его обычно суховатом голосе сквозило изумление, и было отчего. "Вихрь" скакнул на десятки световых лет! Возникали естественные сомнения, но они сразу рассеялись, поскольку в нескольких астрономических единицах от линии курса плавала маленькая белая звезда. Даже беглого взгляда на ее характеристики хватало, чтобы ее узнать. Это был Сириус Б, или Щенок. Из-за него выглядывал более объемный, но менее плотный Сириус А. Обе звезды смещались по экранам левого борта в сторону кормы.

– Тринадцать тысяч километров в секунду, – определил Гильгамеш. И когда только успели набрать скорость?

Довольно близко мелькнуло расплывшееся облако газа с вкраплениями металлических обломков. Обонятельные сенсоры внешней среды даже успели уловить запах – запах подгоревшего бекона.

– Останки яхты "Абракадабра", – флегматично сообщил софус.

Сэмюэл Пип прохрипел что-то неразборчивое.

– Скорость – тридцать тысяч километров в секунду, – продолжал изумляться Гильгамеш.

Самостоятельно такой скорости "Вихрь" мог достигнуть только за короткое время.

Сквозь свист и хрипы в динамики внешней связи прорвался недоумевающий женский голос:

– Сириус-диспетчер Повилайтене – неизвестному судну в секторе SBZ-1. Откуда вы взялись? Назовитесь!

Гильгамеш отправил позывные встречи, но ответа диспетчера Повилайтене дождаться было не суждено: минуту шел радиосигнал, несколько секунд Сириус-диспетчер озадаченно молчала, а потом экраны вновь заполнило молоко. А когда оно рассеялось, Гильгамеш определился уже около совсем другой звезды, вращавшейся вокруг "черной дыры".

– Поздравления экипажу. Система Геминга! Скорость – семьдесят семь тысяч километров в секунду.

Придавленный перегрузками экипаж воспринял это сообщение хладнокровно. Геминга так Геминга. Если был Сириус, отчего не быть Геминге? Гильгамеш включил тормозные двигатели, но крейсер как ни в чем не бывало продолжал наращивать скорость.

– Не трать горючее, – приказал Мбойе. – Даже скорости света совершенно недостаточно, чтобы в мгновение ока поменять систему Сириуса на систему Геминги.