Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота

В пользу Фишера свидетельствует программа строительства дредноутов 1909—1910 гг., ликвидировавшая пробел, вызванный необоснованным сокращением военно-морского бюджета в течение трех предшествующих лет. Была решена проблема с рядовым составом на кораблях флота. Значительно усовершенствовалась корабельная артиллерия. При Фишере впервые начали присваивать звание контр-адмирала, не взирая на возраст, впервые начал изучаться всерьез вопрос о тралении минных полей противника, впервые на линейных кораблях начали устанавливаться 13,5-дюймовые орудия.

Деятельность Фишера на посту первого морского лорда поистине уникальна и, возможно, что до сих пор она еще не получила достаточно глубокой и всеобъемлющей оценки. Анализируя его достижения, не следует забывать, что когда началась первая мировая война, то, несмотря на преклонный возраст, и на всем известные недостатки его характера, Фишер оказался самой подходящей кандидатурой на пост первого морского лорда. Не менее поразительно и то, как Фишер, вновь заняв эту высокую должность в годы войны, подчинил своему влиянию такую сильную личность, как Уинстон Черчилль. Возможно, это произошло благодаря некоему «демонизму», присущему Фишеру, который всегда производил такое впечатление на журналистов и некоторых военных моряков. «Всякий, войдя, в зал, полный народа, обязательно обратил бы внимание на Фишера и спросил бы, кто он. Всякий, кто хоть раз говорил с ним, не мог не оказаться под впечатлением его личности», — писал Реджинальд Бэкон ^б3.

Очень лестную характеристику Фишеру дал Гарольд Бегбн в своих мемуарах, опубликованных незадолго до смерти старого адмирала: «Ни один человек из тех, с кем доводилось мне встретиться, не оставил впечатления такой демонической гениальности, как этот изгой общества, сделавший больше, чем любой другой англичанин для спасения британской демократий от прусского ига» ⁶⁴.

Даже командиры с весьма средним уровнем мышления, как Луи Баттенберг или Морис Хэнки, вынесли от общения с Фишером впечатление и убеждение в его «гениальности». Хэнки, например, даже считал, что отсутствие такой важной структуры, как генеральный морской штаб, в 1909 г. «не имело особого значения, поскольку все стратегическое планирование осуществлялось таким гением, как Фишер, и иногда при помощи таких профессионалов, как Оттли...» ⁶⁵.

Можно смело утверждать, что объективно уход Фишера был своевременным. Техническая революция завершилась, теперь флоту нужно было время, чтобы осмыслить новую ситуацию, научиться пользоваться новым грозным оружием, которое он получил. Во главе угла теперь стоял вопрос о разработке новой морской стратегии и тактики, а главное — необходимо было создание генерального морского штаба, который занялся бы разработкой научного плана современной морской войны.

Фишер, как известно, был противником организации такого штаба ⁶⁶. Наиболее способные морские офицеры из числа его сослуживцев весьма скептически отзывались о представлениях Фишера о способах ведения современной морской войны. Вот, например, какую оценку дает им Герберт Ричмонд: «Он высказывался о войне лишь в общем, утверждая, что она должна быть жестокой, что врага надо бить сильно и часто, и много других афоризмов. Все это не так уж трудно было сформулировать. Но логическая и научная система войны была совсем другим делом» ⁶⁷.

Причины такого положения дел предельно четко, на наш взгляд, был» вскрыты другим морским офицером, также современником Фишера, К. Дж. Дъюаром: «Такие планы были продуктом эпохи на флоте, когда обучение офицеров ведению морской войны находилось в полном небрежении. Уилсон и Фишер работали в узкой технической сфере. Их взгляды были типичными для артиллерийско-торпедной школы и едва ли было бы справедливым обвинять их в некомпетентности в совершенно другой области» ⁶⁸.

Итак, Фишер, адмирал флота, первый барон Килверстон, получив пэрство, 25 января 1910 г. в возрасте 69 лет уходит в отставку. Несколько месяцев спустя, 6 мая 1910 г., самый высокопоставленный сторонник Фишера — король Эдуард VII— отошел в лучший мир.

Таким величественным и грандиозным было зрелище в то майское утро 1910 г., когда 9 монархов ехали в траурном кортеже на похоронах короля Англии, что по притихшей в ожидании и одетой в траур толпе прокатился гул восхищения. В алом, голубом, зеленом и пурпурном, по трое в ряд суверены проехали через ворота—в шлемах с перьями, с золотыми аксельбантами, малиновыми лентами, в усыпанных бриллиантами орденах, сверкавших на солнце.