Она услышала шаги наверху. Ощущение постороннего в доме всегда пробуждало в ней тревогу. Марвий верно сказал по поводу рентабельности двух гостевых комнат. Кроме Фрикса за последний год у неё не было других посетителей. Кому вообще сдалась Термина? Люди бежали отсюда, а для нужд приезжих госслужащих в городе была средней паршивости гостиница. Если бы не мальчишка на втором этаже, она бы уже давно закрыла своё заведение. К счастью, он покрывал все расходы Коры и долгие месяцы простоя.
Кора поднялась наверх. Руки всё ещё подрагивали от пережитого страха и напряжения, поэтому чайник с чашками танцевали на подносе.
— Обслуживание номера, — объявила она, поставив поднос на стол у входа.
Фрикс стоял посреди комнаты. Из одежды на нём было только полотенце, обёрнутое вокруг пояса.
— Лезь в кровать. Тебе нужно прогреться если не хочешь заболеть. — Приказала Кора и села на старый деревянный стул с мягкой обивкой.
— Поздно, — Фрикс снова откашлялся и хлюпнул носом. Стоял он неровно. Правая нога точно отдавала нестерпимым зудом и болью. Кора помнила, как её муж отмораживал себе конечности. Ничего приятного в этом не было.
— Большой палец на ноге придётся отрезать. — Она решила, что самое время обрадовать гостя новостью.
Фрикс покивал. Мокрые светлые волосы топорщились в разные стороны. С их кончиков по жилистой шее стекали капли воды.
— Сама сделать сможешь? — спросил он и сел на край кровати, рассматривая ступню.
— Специально для тебя заточу нож поострее, — пообещала Кора.
— Ладно, — заключил Фрикс, закончив осмотр. — Я не особенно им пользовался.
— Поверь, в Термине иметь больше девяти — это роскошь. — Сказала Кора. — Но ты всё ещё победишь на конкурсе красоты.
— Я рад, что не безнадежен.
Кора взяла со стола бутылку. Оценила рассеянным взглядом. Осталось чуть больше половины. Радость куда-то схлынула. Даже поднявшееся из низа живота желание испарилось. Сердце Коры моментально сжалось в тугой узел. Она хотела отпить, чтоб ослабить его, но сдержалась.
— Сейчас готов? — спросила она решительно.
— Чем быстрее, тем лучше. — Фрикс протянул руку за бутылкой, и она вложила её в его руку.
— Тогда не будем терять времени.
***
Интересно, сколько камер успели поймать её силуэт в коридоре? Если бы Веспер воочию не видела снимки с них — размытые, блеклые, бесцветные, она бы ни за что не позволила себе рыскать по коридорам Акрополя после закрытия. Веспер жила в блоке В — корпус, отведённый под общежитие научных сотрудников. Большинство её коллег жили там же, только несколько сотрудников ежедневно возвращались в Термину к семьям. Ей самой возвращаться было некуда. Она отдала Акрополю не только свои таланты и ум, но и всю жизнь. У неё не было другого дома, а с мужчинами она заведомо не заводила близких отношений. Они отвращали её, а порой даже пугали, но больше всего она не хотела привязаться и потерять. Веспер слишком хорошо знала вкус потери, как пепел на губах. Лучше уж не иметь никаких связей и привычек. Так мягче приземляться.
Мысль о поддельном договоре не оставляла её. Раз она всё ещё жива и находится в здании Акрополя, значит всё нормально? Можно ли расслабиться и жить дальше? Что-то подсказывало ей, что ослабь она контроль над ситуацией, так мгновенно споткнётся. Здесь нельзя выдыхать. Этот танец требовал постоянной сосредоточенности.
Она шла мимо дверей научных лабораторий и представляла, как совсем скоро окажется в кровати. Договор — это только один шаг в цепочке махинаций, которую Веспер проделывала из раза в раз. Нужно ещё убедиться, что при приёмке материалов не возникнет сомнений. Для этого ей нужно проникнуть в компьютер доктора Хриса и подменить номера документов. Все наименования и артикулы должны совпадать с теми, что заявлены в договоре. Ложном. С поддельной подписью и печатями. Тем договором, который у неё забрали. Но она точно знала, что сегодня товар был заказан. Иначе бы доктор Хрис спросил, напомнил бы ей. Упрекнул в нерасторопности и забывчивости. Ошибки к Акрополе всегда стоили дорого. Но он промолчал. Значит ей оставалось только подделать накладную и подменить её завтра. Товар придёт завтра вечером. Она примет его и подменит бумаги. Никто не догадается.