Эра Алкида. «Перфекция» (СИ)

Алкид ещё долго покрывал поцелуями её тело, гладил сухие выжженные аммиаком волосы, ласкал посеревшую кожу. Впервые за годы Семела забыла, что ей сорок. Ей показалось, что она купается в объятьях Кассандры. Той единственной, кто не врала, когда говорила, что любит. Той, в чьих глазах Семела видела своё отражение. С той, с которой им предстояла бы нищенская грустная жизнь, полная лишений и гонений. Может быть пока Акрополь не взялся за гомосексуальную любовь, но это лишь потому, что у него было ещё полно других проблем. Как только они закончат с войной, сразу же начнут закручивать гайки и Семела чувствовала — в первую очередь полетят головы тех, кто препятствует росту рождаемости. Армии нужны новые солдаты, а не счастливые бездетные люди. Она не могла позволить себе раскрыться.

Интересно, что думал об этом Алкид? Она посмотрела на его тело. Женское. Мужское. Он действительно находился где-то посередине двух полов. Его тело было похоже на её старое детское покрывало, сшитое из лоскутов. Покрытое старыми хирургическими швами и шрамами, оно считалось здесь воплощением совершенства. Ведь именно так выглядели перволюди? Те, кто населяли землю до появления человечества — андрогины, которым не нужно было искать себе пару или смысл жизни. Они могли размножаться самостоятельно. Полноценные, их не волновали проблемы личностного характера, они не страдали депрессиями, кризисами, расстройствами. Вполне самодостаточные, чтобы существовать на земле.

Ведь мало кто в Акрополе думал об истинном предназначении Алкида. Они создавали не просто гений современной хирургии, им нужно было то самое древнее существо из старых мифов. Единственный на земле полноценный человек. Мужчина и женщина в одном флаконе.

«Перфекция».

Семела молча подписала договор. Смотрела в ровные белые зубы Алкида. Настоящие зубы не бывают такими белыми и ровными. Он весь состоял из этих лоскутков.

— У меня есть тост, — объявил Алкид, подняв бокал шампанского с прикроватного столика. — Выпьем за дни войны и ночи любви.

При Слове «война» по спине Семелы пробежал неприятный холодок, но в то же время Алкид выглядел таким непринуждённым и расслабленным. О какой войне он говорил?

— Война? — нахмурилась она, с занесенным в руках шампанским. — Ты имеешь в виду конфликт между Ойкуменой и Гипербореей? В совете говорили что-то о начале боевых действий?

— Нет, не об этой. О гражданской войне. — С этими словами, он чокнулся с ней бокалами.

— В каком смысле? — он опять начал раздражать Семелу своим нахальным поведением. — Какая ещё война?

— Та, что начинается прямо сейчас. — Алкид пригубил напиток. В комнате повисла такая тягучая пауза и тишина, что стало слышно, как бурлят пузырьки. — Вам, кстати, несказанно повезло стать первым добровольцем, Доктор. — С этими словами он опять приложился к бокалу.

Холодок перерос в волнение. Что-то недоброе читалось на лице Алкида. Семела предчувствовала это ещё вечером, не зря так долго колебалась, боялась идти сюда. Она бросила взгляд на тумбу, где лежало подписанное её рукой свидетельство.

Там говорится, что испытуемый находится в чистом уме и ясной памяти, но на деле-то я знаю, что он сумасшедший.

Ей вдруг стало стыдно от своей наготы. Стыдно за то, что так легко согласилась прийти сюда и отдаться ему. Всё это глупое влечение и любопытство, желание вкусить запретный плод. Семела поставила свой бокал на свидетельство. Сменила позу, пододвинув подушку и опершись о спинку кровати. Она ждала продолжения пока Алкид пил.

— У вас есть доступ к «камере обскура», Доктор, — заключил он, когда бокал оказался пуст. — А так уж совпало, что мне он очень нужен. Дайте мне ключ доступа, потому что без него мой план не сработает.

— В чём заключается план? — насупилась Семела. Голос её звучал хрипло от волнения.

— Сбежать из Акрополя, — ухмыльнулся Алкид, разглядывая потолочный свет сквозь призму бокала. — Попутно наведя тут порядок. После этого я подниму восстание, конечной целью которого будет свержение существующей власти. У вас гибкий ум, Доктор, такой человек как вы был бы мне полезен. Вы знаете рычаги давления, умеете манипулировать, осведомлены о тайнах Акрополя, так как принимали участие в работе над его секретными проектами. У вас хорошие связи, ведь вас допускали до работы над самыми ценными делами — «Перфекцией» и «Химерой». Примите моё предложение, и я сделаю вас своей правой рукой.

Неужели он говорит серьезно?

Семела усомнилась в справедливости своего медицинского заключения. Человек, который решил восстать против такой огромной машины как Акрополь не может находится в своём уме.