Эра Алкида. «Перфекция» (СИ)

Алкид зашёл в душевую, устланную белым скучным кафелем. Пол всё ещё помнил мокрые ступни Семелы, следы её ног не успели высохнуть. Он посмотрел на своё отражение в большом зеркале. Нагое тело андрогина, новый биологический вид. Акрополь очень постарался, швы от операций были выполнены мастерски, едва заметные спустя время. Более свежие ещё напоминали о себе белыми росчерками и маленькими бугорками. На правой руке остались крошечные капельки крови доктора Семелы.

Так и выглядят боги. Искорёженные своим представлением о красоте боги с запятнанными руками.

Алкид был доволен своим внешним видом. Пора приступать.

У него не было вещей, которые он планировал забрать из своей комнаты в Акрополе. Для того, чтобы его план удался, Алкиду даже не нужна была одежда, но в определённый момент ему понадобится мыло, поэтому, накинув халат на плечи, Алкид бросил кусок мыла в карман, туда же он положил карту Семелы. Всё остальное — ценные бумаги, секретные документы, отчёты, план побега, схема Акрополя, коды и пароли — всё это он хранил в голове.

Алкид сорвал с крючка полотенце, взял спички с полки над раковиной и вернулся в комнату. Достал из шкафа увесистую бутыль с медицинским спиртом и щедро залил комнату, ковёр, всю имевшуюся мебель. Подумав немного, выплеснул остатки на тело Семелы.

В последний раз окинув взглядом свою обитель, он убедился, что она больше напоминала тюрьму.

Ненавижу больничные белые стены.

Труп Семелы, казалось, наблюдал за ним. Полуприкрытые глаза смотрели с осуждением. Капли спирта блестели на бледной коже.

— Прощайте, Доктор. — Повторил Алкид последнюю фразу, которую она услышала в жизни. — Встретимся в Тартаре.

С этими словами, он чиркнул спичкой и поджёг полотенце. Пламя занялось быстро, вгрызаясь в хлопок. Запахло горелым.

Алкид посмотрел под потолок, на детектор дыма. Пожарная тревога должна была сработать с минуты на минуты. Скоро в Акрополе станет очень жарко. Нужно торопиться. Он швырнул полотенце на кровать и босяком вышел из комнаты.

***

Веспер сидела в своей комнате и оглядывала её, пытаясь найти хоть одну вещь, по которой она бы стала сожалеть, если бы ей пришлось уйти прямо сейчас.

У меня нет ничего. Ничто здесь не принадлежит мне.

Она встала с кровати, оглянулась и поняла, что это не кровать, а «койка» — грубое застиранное до дыр постельное бельё, плоская подушка, из-за которой постоянно болела шея, лохматый грубый плед вместо нормального одеяла. Она осознанно не заводила личных вещей, не приносила сюда ничего ценного. Здесь ничего не было от неё, даже из её прошлой жизни. Ни фотографий, ни памятных сувениров, ни ценных вещей.

Веспер подошла к шкафу, открыла его дверцу, заглянула внутрь, рассматривая свои джинсовые комбинезоны и ряд медицинских халатов. Мужские рубашки с пуговицами по правому борту. Штаны камуфляжной расцветки. Два серых пальто. Чёрный пиджак. Где хоть единое платье или юбка? Кто она вообще?

Она знала ответ. Она солдат. Такой же, как и вся армия Акрополя. Она служит этой огромной машине, просто не своими мускулами, а мозгами. Была бы она мужчиной, глупым мужчиной, уже бы давно отдала свою жизнь в очередной битве за территории. Если бы она была умным мужчиной, она бы заняла своё место в Совете. Стала бы генералом разведки или военным аналитиком.

А так, не пришей кобыле хвост.

Зеркало на стенке скрипучей дверцы шкафа упрямо отражало её облик. Худые впалые щёки, острые скулы. Квадратную, как шкаф фигуру, маленькую грудь. Живот был плоским, так что рёбра выпирали наружу. Она не морила себя голодом сейчас, ела за двоих, но всё равно не поправлялась. Веспер списывала это на голодное детство и жизненные потрясения. Рыжие волосы топорщились в разные стороны, как веник.

Будь она красивой, вышла бы замуж за кого-то из совета. Но тогда пришлось бы быть ещё и мягкой, заботливой. Но нет, слишком поздно. Она видела войну и скиталась по улицам.

Я боец. И всегда была.

Будь она ещё и конформистом, смогла бы ужиться в Акрополе, но сейчас, глядя на своё лицо в старом зеркале, на фоне белых стен, она ощутила отторжение.

Вдруг Веспер встрепенулась. Странный шум вывел её из оцепенения. В коридоре загудела пожарная сирена. Верхний свет выключился и в комнате мгновенно стало темно. В замешательстве Веспер отворила дверь комнаты. Сирена оглушила её электронным голосом Диктатора: «Внимание! Пожарная тревога. Всем немедленно покинуть здание. Служащим немедленно устранить источник пожара». Блеклый красный свет от индикаторов на стене растёкся по её комнате. В коридоре постепенно нарастал шум суеты от разбуженных посреди ночи сотрудников Акрополя. Некоторые выбегали из комнат прямо в ночнушке и неслись к выходу, но Веспер решила поступить иначе.