Эра беззакония

– Поясню на примере, – сказал Павел Константинович, устраиваясь поудобней. – Еще пацаном, после восьмого класса, я попал в секцию туризма. Занесло в летние каникулы. Повезли нас на неделю в леса. Человек тридцать мальчишек и девчонок. Разбили лагерь на берегу озера, отдыхаем. Рыбалка, купание… Рай, одним словом. И возраст интересный. Там, кстати, первый раз целовался. И первая сигарета… Так, к слову… Наслаждаемся. Но вот беда – дня через три запахло. Ямку под туалет по всем законам туризма выкопали. Метров за сто. Ветками обгородили. Днем стесняемся, но ходим. А ночью – боязно. Особенно девчонкам. Человек нас, напомню, тридцать. Посреди ночи, в лесу, туристские законы плохо вспоминаются. Кто как может, за ближний кустик забежит, дела сделает, и снова в палатку, спать. Когда приспичит, об интересах других забываешь. Вот к третьему дню запашок и появился. Ничего, терпим. Стараемся больше на бережку сидеть. Через пару дней другая напасть. В какую сторону ни пойдешь – в чужую мину вляпаешся!.. Не приходилось с подошвы какашки счищать? Короче, мы за неделю так кусты вокруг засрали, что ступить некуда, кругом мины. Что, карма? Простая причинно-следственная цепь. Детерменизм, чтоб ему…

– Понял – карцер без параши… – прояснил для себя Калмычков. – Ты намекаешь, что я столько нагадил – не пройти?

– Примерно так, только не ты один. И я, и все остальные… Те засранные кустики – модель современного мира. Каждый тянет одеяло на себя, плюет на интересы других, а в говне все по шейку… – Павел Константинович смотрел Калмычкову в глаза, говорил не стесняясь обидеть. – Зла, самого по себе, нет. Как духа, материи или прочей субстанции. С руками, ногами, рогами… Бог все создал добрым. Зло – это ухудшение добра. Мной, тобой, дьяволом… Мы творим его в огромных количествах и сами на него натыкаемся. Когда оно миллион раз отрикошетит, уже не разглядишь – кто автор. Умные, гордые… Все знаем, всего хотим и берем силой. А получается, злом.

– Можно по-другому? – спросил Калмычков.

– Не знаю! Ответы не у меня. Думаю, снаружи ничего не исправить. Все в нас, в душе. Мы сильно опоздали. Не тому учились, не там искали…

– И генерал так говорил!.. – воскликнул Калмычков.

– Пока живы, надежда есть… Я не советчик. Сам как в тумане. Боюсь Алешке неправильную систему координат поставить. Приходится разбираться заново. Надейся, Николай Иванович, ищи в себе. Говорят, Бог милостив…

– Жить слабаком? – воспротивился Калмычков. – Последнее отнимут.

– Ты что-то удержал? Силой? – усмехнулся в бороду Павел Константинович. – Нет ничего бессмысленней борьбы с кем-то и с чем-то. Со злом, в том числе. Сплошной Голливуд: красочно, но лживо и бессмысленно. Зло можно победить только в себе: удержать, затворить, не дать ему вырваться. Понимаешь? Не обидеть кого, не убить, не обобрать… А если уже вырвалось, как с ним бороться? Еще большим злом? Плодить новое до бесконечности? Раньше на пути производимого нами зла стояли десять Заповедей. Воспрещали его выпускать, берегли человека от самого себя. Но мы же умные… Божьих заповедей не осилили. Застыдились, обозвали их бледное подобие нравственностью, вроде как Бог здесь ни при чем, мол, это просвещенное человечество придумало. Но когда отсекли от себя Бога, смысл нравственности пропал, и зло хлынуло из нас потоком. Стало все можно, лишь бы мне на пользу… Я не лезу в дебри, Николай Иванович?

– Нет, нет, – замотал головой Калмычков. – Я, конечно, атеист, но с вашими словами вынужден согласиться. Практика их подтверждает. Просто не обращал внимание на то, что зло происходит от меня самого. Интересно вы перевернули. Духовные книжки читаете?

– К моему стыду, – засмеялся тихонько Павел Константинович, – я тоже нехристь. Пока, во всяком случае. И книжек особо не читаю, в молодости надоели. Больше думаю… Но истина, Николай Иванович, одна. Вне зависимости от вероисповедания. Следовать ей – добро, отступать – зло.

– Вот как? – удивился Калмычков. – Значит, зло победило?

– Как же оно победит? – засмеялся Павел Константинович. – Если его нет. Ты можешь победить, я могу. Какие ни есть, все же личности. А зло – продукт. Наше с тобой произведение. Украл я, к примеру, казенные деньги. Деньгам все равно, в чьем кармане лежать. Государству невелик ущерб, не я, так другой кто потянет. Всех бедных и сирых этим рублем не накормишь. Где тут зло? Даже добро, относительно моего кармана.

– Согласно УК, имеем состав преступления. Как минимум, злоупотребление служебным положением… – откомментировал Калмычков. – Зло, как я понимаю, в том, что тот, кто этих денег не получил, помрет без лекарств или оголодает?