Эра беззакония

А для милиции, медиков и прокуратуры начались страдные денечки. Горы бумаг, протоколы, отчеты. Допросы и опросы. Опознания. Втыки из Москвы. Депутатские запросы. И журналюги, журналюги, журналюги – как мухи на дерьмо!.. Работа в режиме «нон-стоп».

Задача Калмычкова состояла в исправлении статистики. Он выжимал из отчетов с мест все, что можно было отжать для уменьшения количества пострадавших именно вследствие фанатских разборок и конфликтов на национальной почве. «Футбол – ни при чем, все в бытовуху!» Таков был клич городского начальства. Не опошлять же высокий спортивный дух цифрами убитых и покалеченных. Святое, ведь – Футбол!

Ради святого: «теряются» заявления пострадавших, меняются показания свидетелей. «Тяжкие телесные» переходят в «легкие», и так далее, и тому подобное. Кропотливую работу в ОВД и УВД районов подхватывают асы из ГУВДа. Статистика мягка и податлива, а уж по каким категориям, статьям и периодам разнести превращенные в цифры трагедии, профессионалы, вроде Калмычкова, знают на пять с плюсом. Главное, правильно оцифровать.

Через четыре дня – следа от кровавой бойни не осталось. Питер вышел в отчетах бел и невинен. Это подтвердили пресса и телевидение.

Виват, Футбол!

Сдав последний отчет, Калмычков возмечтал чем-нибудь заполнить пустоту, обозначившуюся в душе за четыре дня бумажной гонки. Предположительно пивом и приятными впечатлениями. Рука потянулась к мобильнику, набирать Женькин номер. Но раньше позвонила перельмановская секретарша и вызвала срочно к шефу.

С чистой совестью и чувством исполненного долга вступил Калмычков в кабинет начальника отдела.

– Николай Иванович, как же вы так облажались? – не поздоровавшись и без всяких прелюдий, напустился на него Перельман. – Вы, опытный офицер. Мне говорили, вам можно доверить любое дело.

«Приплыли!» – вздохнул про себя Калмычков.

– Ездили на тот суицид, на Лиговке? Куда я вас посылал, – спросил Перельман.

– На Достоевского, четыре, – поправил Калмычков.

– Не важно. Ездили?

– Так точно. Только не понял…

– А вам не понимать, вам исполнять надо! – Тонкая шея Перельмана вытянулась, лицо налилось кровью. – Я про телевидение предупреждал? Предупреждал, спрашиваю?!

В режиме повседневного, спокойного общения Перельман смахивал на бывшего министра труда Починка. Был тих и неприметен. Но обуркавшись в ГУВДе, все чаще стал орать на подчиненных. Калмычкова до сего дня не трогал.

– Почему я должен в генеральских слюнях стоять?! Весь! Почему? – возмущение захлестнуло Перельмана. – Что за страна-а?! Что за город?.. Как тут работать?.. Я отдал распоряжение целому подполковнику! Подполковнику Главка!

– Иван Иваныч… – попытался возразить Калмычков.

– Я вам не Иван Иваныч! Научитесь приказы исполнять, а не панибратство разводить! – прибавил обороты Перельман.

– Товарищ полковник! Я все выполнил в соответствии с вашим устным распоряжением, – спокойно возразил Калмычков. Начальства он никогда не боялся. «Понять бы, куда клонит». – Рапорт не успел написать в связи со срочной работой по футболу. Через полчаса могу отчитаться. Только и у меня вопросы по этому делу имеются…

– Какие вопросы?! Какие вопросы, Калмычков! Поздно вопросы задавать! – Перельман вылез из-за стола и дрожащими руками вставил кассету в видеодвойку. – Смотрите! Теперь нам ответы давать придется. Вчера в новостях первого канала прошло. На всю страну! Генералу кассету прислали. Смотрите!

Зашипел престарелый видак и после перемотки, полос и мельканий пошел сюжет.

На экране всклоченный журналист рассказывает что-то на фоне машины «скорой помощи». Звук – ни к черту. Пронесли в «попоне» то ли больного, то ли труп, положили на носилки. Накрыли простыней. Значит, труп. Погрузили в машину.

Камера уже в помещении. Пустой коридор. Комната. Кровать…

«Ба-а!.. – вгляделся Калмычков. – Да это же кровать с Достоевского, четыре, квартира пятнадцать! Ее трудно не узнать. А вот и Егоров… Интервью дает, сучара!.. Да с удовольствием! «Перед моим приходом снимали. В квартире пусто…» Вот и бабуля, Клавдия Захаровна, попиарилась».

Калмычков собрался выматериться по поводу увиденого, но не успел. Кадр сменился, экран заполнил собой мужчина средних лет, вполне приличного вида, выбритый и причесанный. Свежий, как после бани. Одет в футболку, нижняя часть туловища в кадр не попала.

Он дважды протянул руку к камере, поправляя объектив и выбирая ракурс. Настройки его, наконец, удовлетворили, руки покинули кадр, и стало видно, что сидит он на той самой кровати.

Мужчина приосанился, внимательно посмотрел в объектив, и даже слегка подмигнул. Потом из-за границы кадра появился пистолет… «Не «ТТ» и не «Макаров», – отметил про себя Калмычков. – Хотя на «Макарова» смахивает».

Человек в кадре приставил пистолет к виску, и по виду сбоку Калмычков понял – газовый «Иж», такие часто переделывают.

Видимо, точного плана мужчина не имел.