Эра беззакония

— Инстинкт самосохранения и у сволочей просыпается, — генерал разошелся. — Мы, сегодня, страна сволочей, Николай. Вот наше правильное название. Скопище человекообразных особей, одержимых желанием хапнуть. Неважно, что! Что под руку подвернется. Огромных размеров коробка с тараканами. Копошимся… Рвем все, до чего челюсти дотягиваются. И собратьев душим. И коробку почти прогрызли… Посыпемся не сегодня-завтра… Врем и воруем! Что еще делать умеем? «Жигули» и «Волги»? Велосипеды — китайские. Даже тапочки!.. А жить хотим красиво. Но и этого — не умеем. На Запад собрались? Здесь результаты трудов своих жрать придется! Чувствуешь перспективу?

— На наш век спокойной жизни хватит! Люди довольны. Жизненный уровень растет. Капитализм. Кто смел — тот и съел! — возразил Калмычков.

— Этим, кто съел, мы как раз и служим… Должны их по зонам охранять! Но, поскольку рыло в пуху, занимаемся несвойственными функциями, — сказал генерал. — А капитализмом близко не пахнет. Сказка для дураков.

— Где же выход?

— В том и трагедия, Николай, что выхода нет. Тухлую рыбу свежей не сделаешь. Мы прекрасно выполнили задание — стали тараканами. Таких не жалко. На это и расчет. Но, потихоньку, осознание приходит. Его стараются не допустить. Аж из телевизоров выпрыгивают! Разделение идет: на тех, кто здесь умирает и умирать будет, и тех, кому красивое кладбище обещано. Мало кто еще понимает, к какой команде относится, но водораздел пройдет здесь. Точно.

— Что-то можно изменить? Не пойму, куда вербуете? — спросил Калмычков.

— Никто тебя не вербует. Ускоряю твои собственные мысли. Год, два и ты до этого додумался бы, — ответил генерал. — Кстати, про кладбища. Обещано — не значит — гарантировано. Перед семнадцатым годом пол-России свободой бредило. Сколько интеллегентов Гражданскую войну пережило? И что они получили, скинув оковы царизма?

— Ну, их, Серафим Петрович! Получили по заслугам… Мне-то что делать придется? И за что продаюсь?.. — не унимался Калмычков. Его тяготили генеральские выкладки.

— Закроем вопрос. Продажный, ты и бесплатно не нужен. Продажных подполковников у нас на дивизию наберется. И каждый из них на твоем месте за счастье посчитал бы оказаться. Но продал бы… — вздохнул генерал. — Тебя из сотен кандидатов выбрали. По ряду параметров. Умных мало, а надежных — практически нет!.. Подозреваем, что ты из редкой породы людей, у которых есть и то, и другое. Очень надеемся. Для больших задач хотим использовать. Если не ошиблись, конечно.

— Звучит интригующе. Льстит. А как с принципом взаимной выгоды? — поинтересовался Калмычков.

— Не прогадаешь! — ответил генерал. — Нам интересно своих людей как можно выше продвинуть. Карьера возможна головокружительная. По мере подъема, будешь решать наши задачи. Глядишь, через пару лет — генерал в Москве! Еще на меня, старого, покрикивать станешь. Впрочем, карьера — побочный эффект. По сути: страну надо спасать, Россию. Рухнет бедолага, и нас под собой похоронит. Считай, что в основе — шкурный интерес. Круг лиц, озабоченных собственным будущим. Группировка. Клан. Неизбежная болезнь большой структуры. Цель клана — власть. Идеи отдельных членов никого не интересуют. Таких дураков, как я, может, и нет в нашей группе. Каждый ищет выгоду. Какие сейчас разговоры о долге. Но мы понимаем: умирать, а главное жить — предстоит в России. Значит, те, кто ее продает в расчете на красивые кладбища, — враги. Понял?.. Хватит с тебя для первого раза. Перевари… — Генерал сказал все, что хотел, и начал, кряхтя, подниматься с бревна. Калмычков вскочил и протянул руку. Арапов оперся о его ладонь своей крепкой «клешней». Нечаянно получилось рукопожатие, скрепляющее договоренность сторон.

— По рукам? — спросил генерал.

— По рукам! — ответил Калмычков.

— Тогда пойдем, по рюмашке. Отметим…

Добрели до генеральской дачи, погрелись коньяком, но разговоров о делах больше не вели.

Он возвращался в город победителем!

Фанфары, литавры, ликующий рев толпы — все атрибуты триумфа ощущал в себе Калмычков. Торнадо чувств! Победа захлестнула его. Восторг наполнил каждую клеточку тела.

«Сами принесли! На блюдечке с голубой каемочкой. Как в книжке! Могли размазать, в пыль стереть. А они оценили! «Нужен!» — говорят. Конечно, нужен! Серьезные дела могут делать только серьезные люди. Таким я себя и ковал! Год за годом. Не продешевить бы…»

Он летел по темнеющему шоссе, забыв включить фары. «Какая мелочь! Бояться?.. Чего?» Судьба только что послушно склонила головку. «Что прикажешь, хозяин?» Хозяин!..

Он много работал. Он рисковал. По сути — преступник. А вместо кары судьба позвала его на пир. Теперь перед ним безграничный, для избранных, «шведский стол». Все на блюдечках, да с каемочками. Он будет выбирать их как отпетый гурман. В меру и безошибочно. Ни одной не упустит!

Хозяин своей жизни! Он верно понял законы бытия. Не сегодня, а много раньше. Душным июньским вечером восемьдесят восьмого года, когда юный Коля Калмычков, измученный терзавшими его раздумьями, нашел правильный алгоритм существования и записал его в подвернувшейся под руку тетрадке.