Эра дракона

При всей занятости внутренними склоками, китайские лидеры не забывали об антисоветизме. «Продолжая свои усилия по нагнетанию шпиономании среди китайского населения и стремясь затруднить экономические связи между КНР и СССР, китайские власти в конце апреля 1976 года задержали в Шанхае советский теплоход «Капитан Лютиков», обвинив одного из членов его команды в «незаконной деятельности»[489].

Но более всего окружение стареющего и явно больного Мао интересовало, кто будет его наследником. Ибо это определило бы расстановку политических сил в стране и судьбы очень многих китайских политиков. Для одних смерть «великого кормчего» могла принести в буквальном смысле смерть или, в лучшем случае, опалу, для других — возвышение и связанные с этим преимущества. Вот только гадать было очень трудно. Плохо предсказуемой была тогда политическая ситуация.

«После того как удалось свалить Дэна, «четверка» начала кампанию и против Хуа. Он был союзником «четверки» в деле Дэна, но теперь закрывал ей путь к власти»[490].

«15 июня 1976 г. официальные китайские лица известили о том, что, «согласно решению ЦК КПК», Мао Цзэдун по причине «преклонного возраста и большой занятости» впредь не будет принимать иностранных гостей»[491].

«Поступало все больше свидетельств плохого здоровья Мао Цзэдуна. Иностранные государственные деятели, которые встречались в первые месяцы 1976 года с Мао Цзэдуном, отмечали, что его речь была настолько невнятной, что он общался с собеседниками главным образом с помощью записок. Однажды газета воспроизвела написанные Мао иероглифы. Они и отдаленно не напоминали прежний красивый, каллиграфический почерк Мао Цзэдуна. Это были «каракули первоклассника». Отдельные выражения, которые Мао Цзэдун все же произносил, толковались главным образом его племянницей Ван Хайжун»[492].

Словно нарочно произошли и природные катаклизмы. «…В июле 1976 года в ста пятидесяти километрах от Пекина произошло одно из самых крупных в истории человечества землетрясений. Был полностью погребен под землей шахтерский город Таншань с почти миллионным населением. В китайской столице, а за ней и по всей стране сразу же поползли слухи о предстоящей смене династии, о том, что дни «великого кормчего» и созданного им режима сочтены. Не промолчала об этом и пресса. Официальная же власть отреагировала предупреждением о вреде всякого рода примет и суеверий. Правда, незамедлительно были отменены уже запланированные и даже объявленные встречи Мао Цзэдуна с «высокими иностранными гостями». Было принято также решение о том, что впредь «великий кормчий» не будет принимать иностранных гостей. А через полтора месяца после землетрясения, 9 сентября 1976 года, Мао Цзэдун скончался»[493].

«Смерть Мао Цзэдуна мало сказать резко обострила — буквально воспламенила длившуюся в течение последних лет борьбу за власть в китайской верхушке. Она не утихала даже в период траура по Мао Цзэдуну. Каждый член правящей элиты, стоя у гроба Мао, думал о том месте, которое ему достанется»[494].

Ситуация грозила выйти из-под контроля. «Политический кризис расколол бы КПК, страну, вызвал бы новый хаос «культурной революции». Было ясно, что «банда четырех» ни перед чем не остановится в борьбе за власть…»[495]Впрочем, термин «банда четырех» появился чуть позже. Через несколько дней.

«… Ящик Пандоры раскрылся сам собой. Через 20 дней после кончины китайского супервождя были арестованы сразу четыре члена политбюро и среди них жена покойного Цзян Цин»[496]. «Они были объявлены «черной бандой четырех», якобы замышлявшей свернуть Китай с пути, «завещанного Мао»[497].

«Китайские лидеры, — писал в 1981 году Михаил Яковлев, — до сих пор скрывают подробности междоусобицы после смерти Мао Цзэдуна, особенно в первую неделю октября. Известно, что кульминационным моментом схватки за власть явились события 7 октября. Хуа Гофэн, заручившись поддержкой определенной части военных и старых партийных кадров, реабилитированных с начала 70-х годов, а также органов общественной безопасности, силой отстранил от руководства активных руководителей «культурной революции» — Ван Хунвэня, Чжан Чуньцяо, Цзян Цин и Яо Вэньюаня. В ночь с 6 на 7 октября они были арестованы. Их нарекли «бандой четырех», «группой четырех», «четверкой»[498].

«Назначенный председателем ЦК КПК и председателем Военного совета ЦК КПК Хуа Гофэн сохранил за собой и пост премьера КНР…

Китайская пропаганда стала с большой поспешностью создавать вокруг Хуа Гофэна ореол «гениального вождя, мудрого руководителя страны, пользующегося безграничным доверием партии, армии и народа»[499].

«Кажется, что Хуа Гофэн неуязвим, его власть незыблема. Но у нового Председателя есть ахиллесова пята, неразрешимая проблема: Дэн Сяопин»[500]. «…При поддержке старой партийной гвардии Дэн Сяопин вновь возвращается к активной политической деятельности. Он — вновь на руководящих партийных и государственных постах»[501].