Эра Дракулы

– А этого человека во дворе… – начал доктор, кивая в сторону домов.

По телу Артура разлилась невероятная боль. Его словно упаковали в лед, а в сердце вошла обжигающе белая игла. Зрение помутилось, звуки превратились в расплывчатый гул, его словно лишили всех чувств.

– …зовут не Джек.

Глава 51. В сердце тьмы

Полночь давно миновала. Женевьева сидела в кабинете Джека, созерцая бумажный беспорядок, расползшийся по столу. Когда она вернулась, Моррисон рассказал о целых пяти критических случаях, произошедших после ее ухода прошлым вечером. Настолько тактично, насколько возможно, молодой человек обвинил ее в пренебрежении своими обязанностями, так же как и директора. Выпад достиг цели. Надо было что-то предпринимать. Джек где-то гулял со своей вампирской кокеткой, но Женевьева с Чарльзом едва ли вели себя лучше.

Задачи Холла менялись. Расписание лекций пришло в полнейший беспорядок со смертью Друитта. Главная, образовательная, миссия их заведения потерпела крах. Тем временем, пока госпиталь работал с перебоями, в Холле скапливалось все больше и больше пациентов из-за нехватки медсестер и врачей, а лекционные залы превращались в палаты. Когда Джека наконец смогли отвлечь от его личных дел, он приказал набрать больше медицинского персонала. Сразу возникла проблема, откуда привлекать на собеседования достаточно квалифицированных людей. И как всегда, не хватало денег. Бывшие столь щедрыми в прошлом, филантропы, похоже, нашли другие интересы. Или обратились. Вампиры отличались отсутствием всякой склонности к благотворительности.

Женевьева разрывалась на части между быстро затухающим восторгом от последнего кормления и тысячами проблем Тойнби-холла, похожих на комариные укусы. Последнее время ее жизнь казалась сотканной из слишком большого числа нитей, слишком многое требовало внимания. Важные вопросы приходилось откладывать.

Она встала и прошла по комнате. Одну стену занимали медицинские книги и папки Джека. В углу под стеклянным колпаком стоял его драгоценный фонограф. Для исполняющего обязанности директора этот кабинет должен был стать домом. Но Женевьеве приходилось бегать то в Старый Джейго, то в Челси. Она спросила себя, за кем охотится на самом деле: за Джеком-потрошителем или за Чарльзом Борегаром.

Неожиданно она очнулась от мыслей, обнаружив, что стоит перед маленьким окном, выходящим на Коммершиал-стрит. Сегодня поднялся особенно густой туман, походивший на разлившееся по улицам желтое море, захлестывающее здания. «Теплых» ноябрьский мороз должен был резать как бритва. Или как скальпель.

Потрошитель не убивал с последних выходных сентября. Она лелеяла надежду, что он просто исчез. Возможно, Моран оказался прав и Монтегю Друитт действительно был Джеком? Нет. Это невозможно. И тем не менее полковник сказал той ночью нечто такое, что до сих пор преследовало Женевьеву, оставаясь где-то в глубине разума.

Напротив здания стоял мужчина, закутанный в черный плащ, вокруг него и над ним завивался туман. Он словно боролся с какой-то внутренней неуверенностью – так же, как и она. Это был Чарльз.

Моран сказал, что Тойнби-холл находится в самом центре схемы, очерченной местами убийств.

Чарльз, неожиданно решившись, пересек дорогу, и туман расступился перед ним.

Глава 52. Конец Люси

Она была тем, кем, черт побери, хотела быть. Той женщиной, какой ее желали видеть мужчины: Мэри Джейн Келли, Мари Жанетт, племянницей дяди Генри, мисс Люси. Да она стала бы Эллен Терри, если бы это помогло.

Джон сидел у кровати. Она снова рассказывала ему, как ее обратили. О ночи на пустошах, когда его драгоценная Люси подарила ей Темный Поцелуй. Теперь она рассказывала эту историю от имени мисс Вестенра, словно сама Мэри Джейн была каким-то другим человеком, какой-то ничего не значащей проституткой…

– Мне было так холодно, Джон, я испытывала такой голод, чувствовала себя такой новой…

Она легко могла понять, как чувствовала себя Люси. Их обеих охватила душевная паника после пробуждения от смертного сна. Одинаковая отчаянная, бездонная жажда. Только Люси проснулась в склепе, ее оплакали и похоронили со всеми почестями. А Мэри Джейн пришла в себя на телеге, в нескольких минутах езды от известковой ямы, брошенная среди других никому не нужных тел.

– Она была всего лишь ирландской шлюхой. Никому не нужной, Джон. Но «теплой», мягкой, живой. Кровь пульсировала в ее милой шейке.

Он слушал, качая головой. Келли понимала, что Джон безумен. Но он оставался джентльменом. Он хорошо к ней относился и подходил для нее. Защитил от давешнего странного франта. Сумасшедший, тот что-то говорил о Джеке-потрошителе и угрожал ей, а Сьюард сразился с ним. Мэри Джейн не ожидала, что доктор проявит такую доблесть, защищая ее.

– Детей мне не хватало, Джон. А жажда терзала меня, поедала изнутри.

Келли приводили в замешательство новые желания. Понадобились недели, чтобы привыкнуть. То время теперь казалось сном. А сейчас она теряла собственные воспоминания и становилась Люси.