Эра Мифов. Эра Мечей

Мовиндьюле поразился, как такая потрясающая девушка, как Макарета – к тому же миралиит, – может считать себя никем, однако ему понравилось, что она сочла его важной персоной.

– Ты ведь миралиит?

Она кивнула.

– Тогда как ты можешь называть себя никем?

– Я вовсе не великая, как ты. Я просто…

– Все миралииты – великие!

Девушка снова улыбнулась. При ближайшем рассмотрении она была ослепительно хороша. Голубые глаза навевали мысли об озерах, сверкающих драгоценных камнях или бездонных небесах, однако все перечисленные вещи не шли с ними ни в какое сравнение.

– Ты говоришь, как мои друзья, – заметила Макарета. – Они постоянно твердят о том, что миралииты – избранные дети Феррола. Они называют себя Благословенными. Иначе зачем Ферролу даровать нам такие таланты? И упрекают меня в том, что я не в силах принять положение, данное мне правом рождения.

– Похоже, твои друзья мыслят здраво.

– Так думают многие миралииты нашего с тобой возраста. Хочешь с ними познакомиться? На следующей неделе мы собираемся в ночь новолуния, под Розовым мостом на северной окраине города.

– Под мостом? Почему именно там?

Макарета оглянулась по сторонам и прошептала:

– Вряд ли остальным понравятся вещи, о которых мы говорим.

– Неужели? И о чем же вы говорите?

– Приходи и узнаешь. – Девушка опустила взгляд, затем посмотрела на Мовиндьюле. – По крайней мере, я буду рада увидеть тебя снова.

Мовиндьюле небрежно пожал плечами, однако для себя уже решил, что непременно отыщет этот мост.

Глава 7 Дорога в Тирре

«У меня возникла идея. Совсем безумная, как мне тогда казалось. Я понятия не имела, что делаю. И никто не понимал. Наверно, так и начинаются все великие свершения».

«Книга Брин»

Роан проверяла тележки, как делала трижды каждый день – утром, после полудня и ночью с тех пор, как они покинули Далль-Рэн. Она залезла под широкий деревянный ящик и осмотрела места, где ось входила в колеса. На длинных шестах появились глубокие бороздки – тяжелый груз делал свое дело, но пока они держались. Персефона нагрузила тележки под завязку. Все зерно, куски копченого мяса, бочонки с водой и пивом, инструменты, оружие, шерсть и даже каменная статуя Мари подпрыгивали на кочках во время эффектной езды. Роан молилась, чтобы тележки дожили до конца путешествия. Если сломаются раньше, виновата будет только она. От нервного напряжения девушка не могла есть, от ходьбы на пустой желудок кружилась голова.

Процессия остановилась, чтобы передохнуть и приготовить обед. Люди собирались группками. Роан к общению не привыкла. Большую часть жизни она провела взаперти в хижине Ивера, который не выпускал ее наружу и наказывал, если она с кем-нибудь заговаривала. Она рано усвоила, что перечить ему не только глупо, но и больно… Хотя Роан интересовало практически все, людей она чуралась. Что поделать, старые привычки живучи…

Гномы всегда привлекали ее внимание. Их металлические рубахи, сотканные из сотен мелких колец, потрясали воображение. А сколько всего гномы знают! Про тележки и колеса, которые построила Роан, они поняли еще до того, как она разобралась сама. Один гном помог сделать оси, тоже новое для Роан слово. Его зовут Дождь. Именно он принес медь и олово, которые вырыл из земли – ей такое даже в голову не приходило! Из металла он посоветовал сделать так называемые втулки, что защищали деревянные оси от трения и не давали колесам распилить их пополам.

Слово «пилить» тоже было новым, производным от замечательного металлического инструмента под названием пила, который с легкостью резал дерево на куски. Роан не могла сосчитать идей, родившихся у нее в голове при виде этого маленького приспособления. Будь она богом и владей волшебной наковальней, Роан изготовила бы десятки пил! Увы, теперь она осталась даже без верстака. От домика Ивера мало что уцелело, да и то немногое пришлось бросить.

Хотя хозяин Роан уже год как умер, он продолжал ее преследовать. Когда дома не стало, порвалась последняя физическая связь. Оставив прошлое позади, Роан надеялась почувствовать хоть что-нибудь – облегчение, покой, надежду… Тщетно. Мир ничуть не изменился, только теперь у нее не было верстака.

– Ну как? – донесся голос Гиффорда.

Выглянув из-под тележки с зерном, Роан увидела Гиффорда и Дождя, опустившихся на колени.

– Расшатывается понемногу, может, еще на день хватит. – Она легла на бок и выкатилась обратно на солнце. – Я думала, сегодняшние кочки сломают ось, и все же она выдержала. – Роан обожала произносить слово «ось». Ей нравилось, как оно складывалось во рту и выходило наружу. – Сколько еще до Тирре?

Гиффорд посмотрел на Дождя.

Человечек пожал плечами, глядя на усыпанные цветами просторы.

– Здесь трудно оценивать расстояния.

Он разговаривал с тем же рокочущим акцентом, что и два других гнома – мелодичный грохот толстых языков растягивал слова в рык. При этом его голос был повыше, слова выходили четкие и рубленые.