Эра милосердия

— Всё понятно, — ответил я Фоксу, хотя тогда ничегошенки так и не понял.

— Вы действительно считали тогда, что Фокс — сотрудник советских органов госбезопасности?

— Да не то, чтобы я им сразу поверил. В разведке никому верить на слово нельзя, да и ксивы в ней легко лепятся. И личины люди меняют на раз. А тут, хошь — не хошь, я опять в разведке оказался, будь она не ладна!

Вот, помню, году в сорок втором возили нас на стажировку под Псков. Пристреляться, освоиться. Пару раз с партизанами в перестрелки вступали, ну и кое-какие акции карательные провели. Немчура-то кровью нас вязала, под фотокиносъмку. Аккуратные, гады, и продуманные!

Ну, так вот: там же, под Псковом устроили нам немцы проверочку. Ин-сце-ни-ров-ку. Вроде как в плен мы попали к партизанам местным — я и ещё пара бедолаг. Вот где нас мутузили! Склоняли сознаться, что мы-де не рядовые полицаи, а курсанты абверовской школы. Кололи, кто начальник, кто преподает. Про Фокса, кстати, спрашивали.

А отмазался я случайно. Одного из этих «партизан» я мельком в Псковской комендатуре усмотрел, когда мы на учёт там становились. Да не с повязкой даже, а в форме он, гад, щеголял — с погонами серебряными и шевроном на шинельке. Запомнил я эту морду, узнал в «плену», да виду не подал. Знай, матюгаюсь да несу околесицу: не при делах я вообще, с сорок первого года дезертирствую по деревням, на пост пришел самогон на махру поменять, вот меня и прихватили с этими двумя. А их я впервые вижу, вот и весь сказ.

На том и откинулся. Хвалили меня немцы потом сильно, соплю на погон повесили, и стал я вроде помкомвзода. В наряды больше не ходил, сортиры не драил, да пайку за троих уминал.

А ребята погорели. Один полностью раскололся, другой до пупа только: в школе дескать без году неделя, никого не знаю. Первого в расход, второго в обычную полицию перевели, в Белоруссию.

Умела немчура работать, ничего не скажешь! Не зря с ней так долго вошкаются советские наши товарищи. А Фокс-то и среди немцев умом да хитростью своей отличался.

Вот и думай теперь....

Убийство на Цветном бульваре

— Скажите, а к убийству оперативника Векшина из Ярославля Вы имеете отношение?

Ну уж нет, опера этого зря мне шьете. Я к нему ни сном, ни духом. Фокс-то меня в топтуны определил.

-Пасти будешь, кого я скажу. Гляди, Беглый, не офоршмачься только. Память у тебя на лица хорошая, да и котелок быстро варит. Это мы ещё по Пскову помним, — и ухмыляется паскудно.

Видать, тогда, под Псковом они нам тройную проверочку устроили. Не случайно мне тот гад с галунами на глаза попался в комендатуре, ох, не случайно! Интересно, что было бы, коли сдал бы я его? Да чего теперь старое поминать...

— Легенда тебе будет такая, — так меня Фокс инструктировал. — Ты экспедитор из Коканда, приехал за трофейными реактивами для химического института, из Москвы эвакуированного. Пока их тебе тут собирают да выписывают, ты сам в Москве кантуешься, культурный уровень повышаешь.

Дал он мне паспорт с кокандской пропиской, удостоверение командировочное, накладные.

— Командировки я тебе раз месяц менять буду на свежие. А фатеру новую сам себе всякий раз меняй. На Курском среди бабок подыскивай себе комнату в коммуналке, выбирай обязательно ту, что с телефоном. Для работы тебе, дескать надо, с начальством связь держать.

Вот так я и стал вечным командировочным. Тут меня Фокс крепко держал, без свежей командировки-то я гол как сокол оказался бы, на первом шмоне сгорел.

— А коли запросят обо мне там, куда я приехал? Или откуда?— спрашиваю.

— Номерок вот этот дашь московский. Там и отзовутся, как надо, и про тебя всё подтвердят. Не киксуй! Предприятие режимное, адрес почтовым ящиком обозначен, так что мильтоны туда не сунутся. А в Коканд и звонить не станут, связь сейчас дурная, не прозвонишься. Ну, а сгоришь подчистую, пиши рапорт, что со СМЕРШем сотрудничаешь. Только имя моё не моги упоминать, за раскрытие оперативного сотрудника контрразведки тебе срок светит. И про Валгу написать не забудь, и про остальную твою одиссею.

Нет уж, думаю, про это я писать никому не буду. За мои дела могут и вышака присудить, на СМЕРШ не оглянутся. Да и есть ли тот СМЕРШ? Фокс — мужик тёртый, хитрый... Мог и закосить под лягавого запросто.

В самом Коканде я, понятное дело, никогда не бывал. А вот посылочки из Коканда передавал, бывало такое. Что там внутри не знаю, не заглядывал, да и кому относил толком не ведаю. Брал у Фокса и сбрасывал мужику какому-то раза три-четыре. Встречу, так узнаю, а нет, так нет. Тут Фокс не соврал, лица я запоминаю чётко, лучше любой «Лейки».