Эра Милосердия

Эра с ужасом вспомнила, что не успела повторить с Лидочкой хоть какое-нибудь стихотворение. И, не вслушиваясь в рев отвергнутых и увещевания мам, она принялась бормотать, вспоминая:

- "Белая береза... под моим окном... принакрылась снегом..."

Хотя какой сейчас в этом был толк?..

Вышла Лидочка, Эре показалось - почти сразу.

- Ну?! Что спрашивали?!

- Ничего, - шепнула Лидочка.

- Как?! А стихи?

- Нет...

- А басню? Ну хоть что-нибудь?

- Ничего, - виновато поежилась Лидочка. - Сказали: "Ты свободна". И все.

По одной начали выходить девочки. Оксаны не было дольше всех. Потом дверь распахнулась и, подталкивая перед собой Оксану, появилась все та же девушка. Но теперь она улыбалась. И совсем другим, звонким и бодрым голосом она объявила:

- Все, кроме этой девочки, свободны. Всего вам доброго. Оксана, ты с кем? - наклонилась она к Оксане.

- Вот с ней, - независимо тряхнув головой, сообщила Оксана.

- Завтра Оксану нужно привести на фотопробу. Сегодня мы уже не успеем, конец рабочего дня. Часам к десяти сможете?

- А Лидочку? - растерянно спросила Эра и вытолкнула Лидочку вперед.

- Только Оксану, - мягко сказала девушка.

- Нет, послушайте... И почему так быстро? Ее даже стишок не спросили! Лидочка, ты ведь знаешь "Белую березу"? Она знает! Или басню... Ну нельзя же так! Вы ее ни о чем не спросили...

Толкая перед собой Лидочку, Эра теснила девушку, пока та не уперлась спиной в дверь. Мамы, нервно дыша, продвинулись вслед за Эрой.

- Остальные девочки нам не подошли, - ровным голосом сказала девушка и приоткрыла ногой дверь.

- Одну минуту! Секундочку! Я вас прошу! - Эра, протиснувшись мимо оторопелой девушки, проскользнула в комнату.

- Дорогая мамаша, - не повернувшись от раскрытого окна, в которое он выпускал сигаретный дым, с ласковой укоризной проговорил седой мужчина в потертом замшевом пиджаке, - увы, наш фильм не безразмерный. Мы не можем снять в нем всех детей.

Как видно, он привык уже к таким сценам.

- Мамаша!.. Уморил! Явная сестренка.

Женщина, сидевшая за журнальным столиком и, позвякивая бесчисленными браслетами, красившая губы, подмигнула Эре. Еще одна наливала из термоса кофе. Она ничего не сказала и даже не взглянула на Эру.

- Я... извините... Вы должны еще раз посмотреть Лидочку! Спросите у нее стихотворение, басню, что угодно...

- Лидочка - это какая? - перебила Эру женщина с браслетами.

- Ну... рыженькая.

- Дорогая, но она нам не подходит.

- Она вам подойдет, подойдет! Вы просто ее не рассмотрели!

- Жаль, что вам не семь лет, - обернувшись наконец и разглядывая Эру, сказал мужчина. - Но ваша сестра, понимаете...

- Она ведь ни на кого не похожа! Она такая... ну, такая...

- Вот именно, - сухо бросила вторая женщина, дуя на кофе. - Ни на кого. У нас есть свое представление о фильме и о том, какой должна быть героиня. И мы эту героиню, кажется, нашли.

- Тьфу, тьфу, не сглазить, - постучала по столу другая, звякая браслетами.

- Оксана?! Да это же... комар какой-то! Ну, я не знаю...

- У нее прелестные фиалковые глаза, темперамент, улыбка. По сценарию в нее влюбляются все дворовые мальчишки!

- Мы вас убедили? - глядя на Эру, спросил мужчина.

- Нет!

- Ценю вашу стойкость, но, поскольку режиссер все-таки я, мне и решать.

И все же Эра не теряла надежды:

- Хорошо. Пусть не главная роль. Пусть самая маленькая. Самая малюсенькая!

- Не надо торговаться. Мы все здесь устали и...

Режиссер движением руки остановил женщину, пьющую кофе:

- Дело не в усталости. Дело в том, что эта девочка чересчур выделяется. Она необычна. Ей нельзя просто появиться на экране, она притягивает к себе взгляд, все будут следить за ней и ждать от нее чего-то. Ей нужна роль, понимаете? А роли для нее у меня нет. Такие вот дела.

- Ну вот, милая моя, видите... - Женщина в браслетах, накручивая на палец жемчужно-пепельную прядь, сочувственно глядела на Эру.

И Эра, ободренная этим взглядом (ведь не могли же они, в конце концов, не понять!), сказала, глядя ей прямо в глаза:

- Извините мою назойливость, но тут все не так просто. Лидочка... у нее очень трудная жизнь. Нам с вами не понять, потому что мы взрослые... Или, может быть, потому, что мы не такие. Именно потому, что мы не такие!.. А она уже сломалась. Это ужасно, когда такой маленький ребенок и уже ничего не ждет хорошего от жизни, ну ничего абсолютно. И считает, что так и должно быть...

- Что-то я не ухватил вашу мысль, - перебил Эру режиссер. - Кто сломался? Почему?

- Лидочка. Она ведь рыжая, вы сами видели. Вы не представляете, как дети умеют изводить того, кто им чем-нибудь не нравится или кажется странным. Рыжие - они не такие. И я думала: если Лидочка снимется...

- Стоп, - снова перебил ее режиссер. - Вопрос ясен. Но положение от этого не перестает быть безвыходным, потому что все, о чем я только что говорил, остается, увы, в силе...

Не договорив, он удивленно умолк, потому что в этот момент женщина в браслетах вдруг со всего размаха хлопнула ладонью по столу:

- Прекрасно! Зовите сюда свою Лидочку, и вы увидите, что... Т-с-с... - Она прижала палец к губам. - Сейчас вы все увидите сами.