Эра Милосердия

С сердцем, гулко заколотившимся от вновь вспыхнувшей надежды, Эра приоткрыла дверь и позвала:

- Лидочка...

Девочка робко вошла и стала посреди комнаты, глядя в пол.

- Лидочка, - улыбаясь, позвала ее женщина из-за журнального столика, - мне сказали, что ты переживаешь из-за цвета своих волос... Из-за такого пустяка? Когда ты станешь взрослой - а время бежит так быстро! - ты запросто сможешь сделаться брюнеткой, блондинкой, шатенкой, да хоть в полосочку! Детка, при нынешних успехах химии это пара пустяков. Или... - Она обвела всех взглядом, словно готовя эффектный аттракцион. Ал-ле-ап! - И неуловимым движением сдернула с головы... жемчужно-пепельную прическу, оказавшуюся искусственным париком, открыв взорам присутствующих слипшиеся короткие прядки того же огненно-рыжего цвета, что и у Лидочки.

Эффект был неописуем.

- Ну, Матильда... - пробормотала наконец женщина, пьющая кофе, и, поперхнувшись, закашлялась.

- Фокус, достойный великого Кио! - расхохотался режиссер.

- Ну?.. - Матильда раскланялась, кривовато нахлобучив парик, и стала с улыбкой глядеть на Лидочку. - Видела?.. Потерпи немножко. В конце концов, это ведь не смертельно, всех нас в детстве как-нибудь дразнили! Идет?

- Хорошо, я потерплю, - послушно сказала Лидочка.

- Пойдем, - сказала Эра, стараясь ни на кого не смотреть.

Выходя, она встретилась взглядом с девушкой-помрежем, которая все это время молча стояла, опершись о дверной косяк, и в глазах у нее прочла свою же мысль: "Не то, не так..."

И, не прощаясь, закрыла за собой дверь.

Приехав наконец домой и поковыряв перестоявшийся обед, Эра вышла на балкон: дико разболелась голова. Внизу в окружении подружек капризным голосом примадонны разглагольствовала Оксана. Лидочка стояла позади всех.

- Ну, там сказали: "Пройдись", я походила перед ними, а потом сказали: "Передразни кого-нибудь", я завуча нашего передразнила: "Бу-бу-бу", он уморно бубнит и ходит пузом вперед. А потом одна тетенька шепотом говорит другой, но я слышу: "Обрати внимание, какие чудные фиалковые глаза!" А вторая ей отвечает: "По-моему, явное то". Ну, там они еще шептались, но я не слышала. А режиссер, уморный такой дядька, говорит: "Хочешь сниматься, девица?" В общем, завтра у меня фотопроба.

- А у нее? - хриплым от зависти голосом спросила какая-то из подружек, поворачиваясь к Лидочке.

- Что у нее?! - фыркнула Оксана. - Кому она нужна, сенбернар несчастный! Рыжий сенбернар!

И Эре впервые в жизни захотелось ударить ребенка.

На дискотеку Эра не пошла. Очень уж нехорошо было сейчас у нее на душе...

Вечером она вместе с тетей Соней и Валерием Павловичем, который зачастил к ним, посмотрела конкурс современной песни по телевизору. Именно посмотрела, потому что в самом начале, заметив, как поморщился Валерий Павлович от какой-то особенно визгливой ноты, изданной буйноволосым молодым человеком, тетя Соня без раздумий выключила звук, и в дальнейшем лихорадочное мельтешение на экране телевизора продолжалось в абсолютной тишине.

Тетя Соня глянула на Эру, готовая к отпору, но Эра и не думала протестовать. Разумеется, так было лучше. Она смотрела на Валерия Павловича, ожидая ответа на свой вопрос, но он медлил.

Наконец он сказал:

- Наверное, ты читала в детстве "Алису в Стране Чудес"?.. Собственно, это книжка не для детей, а для взрослых. Так вот, Алиса спросила у встречного: "Не могли бы вы сказать, в какую сторону мне нужно идти?" - "А это зависит от того, куда ты хочешь попасть". - "Мне, в общем, все равно", - отвечает Алиса. "В таком случае не имеет значения, в какую сторону ты пойдешь".

Тетя Соня закивала и открыла рот, собираясь что-то изречь, но Валерий Павлович мягко остановил ее движением руки.

- Поняла, о чем я? Нельзя заниматься самоусовершенствованием вообще, не представляя своей цели. Изучение древних языков - это самоусовершенствование; но и стремление приблизиться к идеалу в исполнении, скажем, чарльстона - это тоже самоусовершенствование, ведь так?

- Вы не поняли меня, - сказала Эра. - Когда я спросила, как можно сделать человека лучше и счастливее, я имела в виду не себя, а... ну, в общем, кого-нибудь другого.

Валерий Павлович улыбнулся:

- Я могу всего лишь рассказать о себе... Только с возрастом, а значит, слишком поздно начинаешь понимать, что выбор цели, которую человек перед собой ставит, и пути достижения этой цели определяют смысл и ценность его жизни, а значит, и возможность счастья. Хотя, знаешь, - он махнул рукой, - счастье - это такая неуловимая и неопределимая субстанция, что все разговоры о нем - разговоры, увы, пустые.

- Счастье... - задумчиво повторила тетя Соня. - Да, счастье...

И вздохнула.

Первым, кого увидела Эра, войдя в класс, был Мурашов. Встретившись с Эрой взглядом, он вздрогнул, отвел глаза и демонстративно отвернулся.

- Извини, - сказала она, подходя. - Я ну никак не могла. Ты долго ждал?

- Не так чтобы очень, - пробурчал он, роясь в сумке. - Знаешь, оно и к лучшему, я там такую цыпочку подхватил! Из школы с английским уклоном. Здорово мы с ней сбацали!

Он снова нагнулся над сумкой, притворяясь, будто что-то там ищет. Эра отошла.