Эра Мориарти

— Да-да, мой друг, вы правы, — сыщик вновь сделался рассеянным. Он забормотал себе под нос: — Круги…витки…спирали… Да-да, всё возвращается. И все возвращаются. Вне всякого сомнения.

Голос его становился всё невнятнее и наконец затих и вовсе. Взгляд потерял осмысленность и устремился в никуда. Потом, встрепенувшись, он снова вернулся в реальность.

Одновременно с этим к нам присоединилась и мисс Хадсон, несколько бледная, но уже вполне успокоившаяся.

— Вы будете свидетелем, мисс Хадсон, — заявил Холмс, сверля её взглядом, отчего девушке явно было не по себе. — Совсем недавно я предложил доктору Ватсону пари, от которого он не стал отказываться с достойной джентльмена решительностью. Суть пари сводится вот к чему. Я берусь доказать, что дело, к расследованию которого мы будем в ближайшее время привлечены, в чём не может быть ни малейших сомнений, уже раскрыто мною. По сути, это и было — будет — делом на половину трубки. Кроме того, я хочу продемонстрировать превосходство аналитических способностей человеческого мозга над вычислительными способностями одной из самых совершенных машин, созданных человеком именно для того, чтобы в кратчайшие сроки сопоставлять и обрабатывать огромные объёмы информации. Я берусь объяснить вам всю последовательность размышлений, которые приведут вас и уже привели меня к успеху в расследовании — но лишь по мере того, как следствие будет выявлять всё новые и новые детали общей мозаики. Пока же я напишу на бумаге несколько слов, запечатаю их в конверты, а потом вручу их вам, Ватсон. В нужный момент мы будем вскрывать один из них и сравнивать выводы, сделанные вами в ходе расследования, с моими предварительными догадками. Попробуем объединить в грядущем расследовании дедукцию и интуицию и посмотрим, которой из них следует больше доверять.

Своим летящим почерком Шерлок Холмс написал на клочках перфоленты Дороти несколько слов, а потом разорвал эти куски на более мелкие части. Каждый из кусочков бумажной ленты содержал сейчас одно-два слова. Холмс тщательно свернул клочки бумаги в несколько раз таким образом, чтобы надписей на них не было видно, и понумеровал их, нанеся цифры на внешнюю поверхность каждого из свертков.

Цифр, как и пакетов, было семь. От размашистой единицы до корявой семёрки.

Холмс раскрошил остатки сургуча, запечатывавшего прежде конверт с телеграммой, и пробормотав: «В конце концов, она мне никогда не нравилась…», засыпал крошево в чашечку глиняной трубки.

— Ватсон, я рассчитываю лишь на вас в этом царстве запрещённого огня!

Я усмехнулся и протянул руку к трубке, по-особому напрягая локоть, оставленный на полях сражений и существующий ныне только в моём воображении. Древние мистики утверждали, что воображение способно творить настоящие чудеса и само по себе — что уж говорить о его сочетании с последними достижениями науки и техники! Отдав ментальный приказ, я почувствовал, как заурчал, словно довольный кот, миниатюрный атомный котёл в металлической сфере на месте бывшего плечевого сустава. Стянув перчатку, я явил миру чудо поствикторианской технологии, заменившее мне утраченную во время Великой войны конечность.

Сияющая медь суставов, латунный блеск гидравлических цилиндров, воронёная сталь фаланг, испещрённая гравировкой… Настоящее произведение искусства. Слияние инженерной мысли лучших умов человечества и трофейной технологии побеждённых марсиан.

Понимая, что открытый огонь на борту дирижабля явится слишком сильным нарушений правил безопасности, я решил ограничиться использованием лишь нагревательного элемента. Концевая фаланга указательного пальца раскалилась докрасна в течение нескольких секунд, и сургуч в трубке растаял грязно-коричневой лужицей. Холмс ловко капнул получившимся расплавом на каждый из семи конвертов, запечатывая их. Усмехнувшись, я оттиснул в остывающем сургуче монограмму ДВ, украшавшую каждый из моих искусственных пальцев.

— Пари принято, — резюмировала мисс Хадсон.

Холмс невозмутимо кивнул и отложил испорченную трубку на край стола, потеряв к ней всяческий интерес.

— Я следил за вашими глазами, Ватсон, когда вы изучали газеты. Это было небезынтересно, и я бы даже сказал поразительно! Вы уделили внимание именно тем статьям, что содержат информацию, на основании которой мне и удалось раскрыть ещё только предстоящее нам дело. Теперь вы располагаете тем же набором фактов, что и я. Я с интересом буду следить за тем, как вы станете выстраивать из них логические цепочки, друг мой. Вы же, мисс Хадсон, по мере продвижения нашего расследования потчуйте нашего верного автоматона уликами и наблюдениями. Мне крайне интересен результат вычислений, хотя я и по-прежнему уверен в превосходстве человеческого гения над машинной логикой.

— А что стоит на кону, Холмс? — спросил я, несколько обескураженный, но заинтригованный.

— Моя репутация, дорогой Ватсон, — рассмеялся Холмс. — Всего лишь моя репутация! И успех ваших грядущих заметок, разумеется. Ну и, конечно же, судьба Империи, но когда было иначе? Все мы тут лица заинтересованные, как ни крути…