Эра Огня 4: Костёр в ночи

— Угу. Я читал её дневник. Она обнаружила у себя Огненные способности, похвасталась перед родителями, а те на радостях заперли её на чердаке и попросили знакомого мага сделать рунную защиту. Защита была идиотская, но до поры всё было неплохо. Только однажды Мекиарис через окно услышала разговор своих родителей с её возлюбленным. Он чуть не каждый день заходил, ему врали, что Мекиарис больна, и даже на порог не пускали. А она смотрела на него в окно с чердака. Окно было высоко, ей приходилось забираться на стол. В последний раз он сказал, что уезжает в новую академию и целых полгода не появится здесь. Мекиарис перепугалась, бросилась к выходу с чердака, забыла, что стоит на столе, упала и сломала ногу. Внезапно у неё сработала магия Огня, и каменный пол сделал Захват. Дальше... Там сложно было понять, что именно произошло. Наверное, Захват как-то не очень аккуратно обошёлся со сломанной ногой, и Мекиарис от боли совсем утратила контроль, попыталась с помощью Огня сломать пол, спастись. Но её только затянуло ещё глубже и, наверное, что-то сдавило...

— Если судить по картине, — перебила Натсэ, — тазовые кости у неё либо очень узкие, либо раздроблены. И, скорее всего, позвоночник...

Я содрогнулся, представив себе такую ужасную участь, но продолжил:

— И всё-таки она сразу не умерла. Огонь иссяк, камень отпустил её, но Мекиарис уже не могла подняться. Родители вышли вместе с её возлюбленным — на работу, или за покупками — она не уточняла. А Мекиарис лежала на полу. Рядом с ней со стола упал дневник, и она до последнего писала... Писала, что надо было разбить окно. Давным-давно надо было.

Я не заметил даже, что, пока говорил, мы поднялись на третий этаж и сейчас стояли перед лестницей на чердак. Крышка люка была закрыта, но я всё равно слышал сверху приглушённые рыдания. Плакал ли это призрак сейчас, сознавая, что окно разбилось слишком поздно, или до нас доносилось эхо последних минут жизни Мекиарис?..

Натсэ нашла мою руку и сжала её, не отрываясь глядя вверх, на плотно закрытую крышку.

— Ты хочешь сказать, — шепнула она, — что её возлюбленный — это...

— Асзар, — кивнул я. — Ты помнишь, как он с самого начала реагировал на этот дом.

Натсэ прикусила нижнюю губу. Я успел запомнить, что так она нередко делала, чтобы сдержать не то слёзы, не то просто сильные чувства. Она привыкла прятать слишком многое.

— Она ведь разбила окно, так? — повернулась Натсэ ко мне.

— Похоже на то.

— И всё равно она здесь. Почему?

Я пожал плечами.

— Чего же она хочет на самом деле?

— Я не знаю. Но мне кажется, есть способ узнать. Ты вообще как — в состоянии управиться с двумя лежачими больными? Или лучше отложим эксперименты?

***

Натсэ оказалась в состоянии. Мы для начала проведали Авеллу — она всё так же спала и ровно дышала — потом прошли в ванную. Натсэ принесла свечи, я щелчком пальцев их зажёг. Вообще, щёлкать пальцами было совершенно не обязательно, это я уже выпендрился, и Натсэ не преминула заметить:

— Выпендрёжник.

— Сейчас обратно застесняюсь и стану, как в самом начале! — пригрозил я.

— Нет-нет-нет, не вздумай! — испугалась Натсэ. — Очень красиво получилось, правда! Щелчок и — вжжжжух! — Она взмахнула рукой, демонстрируя всю широту своего впечатления.

— То-то же! — усмехнулся я и, не раздеваясь, лёг в пустую ванну. Натсэ пристроилась рядом, на бортике. Пытливо всмотрелась мне в лицо. При свете свечей её глаза казались почти чёрными, но когда огонёк отражался, они будто вспыхивали фиолетовым.

— Чего ты? — Натсэ, смутившись, отвернулась.

— Так... Просто. Ты красивая.

— В этом нет моей заслуги. Только мамина.

— У неё были фиолетовые глаза?

Натсэ кивнула. Нехотя добавила:

— Наверное, потому Нероемон её и выбрал. Редкий цвет... — Она помолчала, пока я любовался её профилем. Натсэ изменилась за последнее время, хотя сразу этих неуловимых перемен было не заметить. Как будто слегка заострились черты, как будто она повзрослела... Она и раньше-то казалась куда более взрослой, чем я, или Авелла. Во всяком случае, в плане поведения.

— Мой отец тоже был магом Четырёх Стихий, — будто бы нехотя сказала Натсэ. — Он, конечно, мало разговаривал со мной, но некоторые беседы я слышала. Тень интересовался, как работают четыре печати сразу. И отец всегда говорил, что просто может использовать любую магию. Говорил, что Пятая Стихия — миф.

— Значит, просто ему магическое сознание ничего такого не предлагало. Что-то в нём было не так.

— Морт... В нём всё было не так. С самого начала. И я очень тебе благодарна за то, что ты его убил. А теперь... Что мне делать?

— Тебе — ничего. — Я отвернулся и закрыл глаза. — Просто будь рядом, смотри, чтобы я не захлебнулся рвотой, не проглотил язык, или типа того...

— Тогда ты лучше сразу на бок ложись, — посоветовала Натсэ. — И, может, лучше бы в постель?

— Не, — поморщился я, поворачиваясь на бок. — А если из меня огонь будет выходить? Или вода...

— В каком смысле — вода?

— Да в любом. Ну, например, у меня в Хранилище, наверное, куба три воды...

— Зачем?! — Натсэ широко раскрыла глаза.