Эра цепей

Вскоре порошок был готов, и юноша стал пересыпать его в отдельную миску. Напряженно нахмурившись под маской, он стал высыпать часть селитры, перетертой серы и угля в специально подготовленную для смешивания емкость. Это был уже далеко не первый раз, когда юноша пробовал смешивать эти ингредиенты, и всякий раз он ругал себя за то, что никак не мог вспомнить правильные пропорции.

— Да не ёб-б-б… — заикнулся Ийро.

— Должно! — отрезал Келеф. — Должно…

Тщательно перемешав порошки, он высыпал получившуюся смесь на металлическую пластину, подровнял, делая из порошка дорожку. Наконец, он поднес к ней тлеющую лучину, и вдруг порошок ярко, дымно загорелся, шипя и потрескивая. Увидев это, Келеф на радостях вскочил на ноги, стал обнимать товарища, выкрикивая:

— Получилось! Получилось, изверг ты мохнатый! Да!

Ийро его радости не понимал, но, будучи человеком компанейским, вместе с собакоголовым позволил себе радостно попрыгать по кузне. Не уследив за хвостом, он случайно сунул его в тлеющие угли горнила, завопил, как резаный, отскочил в сторону, раскидывая угли по полу. Келеф заорал что-то нечленораздельное, когда дощатый пол, усеянный опилками, стал заходиться пламенем, а Ийро бросился к бочке с водой, на бегу спотыкаясь об ногу товарища и падая обезьяньей мордой в пол. Келеф бросился следом, споткнулся уже об лежащего на полу мастера, у которого загорелся хвост, и, упав головой вперед, зацепился за бочку, перевернув ее. Вода бурным потом вылилась наружу, потушив разгоравшееся пламя и хвост орущего заики, и собакоголовый упал рядом с другом, тяжело дыша. Им понадобилось всего секунд десять для того, чтобы снова заржать, держась за животы и пуская слюни, как двое слабоумных.

Сера, однако, нужна была Келефу не только для создания пороха. Вот уже месяц он корпел и над другим составом, на который уходила львиная доля желтого вещества, и это изобретение он считал даже значительнее, нежели порох. С ним, правда, все было куда сложнее, и до сих пор он лишь портил исходный материал, который предоставляла ему Рина. Но, спустя какое-то время, ей надоело ждать, да и нервы на фоне последних событий дома у нее начинали сильно сдавать, и поэтому вскоре она в очередной раз наведалась в мастерскую, чтобы увидеть прогресс ее верного слуги и посмотреть, на что он тратит столько серы.

— Нельзя, пока нельзя, — тихо шепнул Келеф. — Я покажу ей, но позже.

— Д-да сху… ху… Почему?! — воскликнул мохнатый. — Это ж..!

— Рано! — шикнул юноша. — Молчи. Не доставай. Рина!

Когда она вошла в мастерскую, Келеф и Ийро поклонились ей. Она улыбнулась им в своей привычной манере, как всегда умело скрывая свое напряжение и усталость, и села на свое привычное место, обмахиваясь изящным кружевным веером.

— Ну, дорогой мой песик, — улыбнулась она, глядя на парня через раскрытый веер. — Давай посмотрим над чем ты работаешь.

— Слушаюсь, моя госпожа, — поклонился он и достал из ящика с неудавшимися поделками нечто бесформенное, липкое. — Не рекомендую вам трогать это, но это… В общем, оно должно быть твердым.

— Что-то не очень похоже на то…

— Да, моя госпожа. Я пока не подобрал нужных пропорций.

— Но..?

— Но я уверен, что это должно сработать. Там, откуда я родом, вместо сока краковых деревьев используют так называемый каучук. Я точно знаю, что он, смешанный пополам с серой, образует твердое соединение, известное как эбонит.

Рина понимающе кивнула, медленно и задумчиво. Слова Келефа могли бы убедить ее, если бы у него был хоть какой-то результат за такой срок, но сколько бы юноша ни тратил предоставленных ему материалов, успех так и не приходил.

— Пробуй еще раз. Я посмотрю.

— Слушаюсь.

Перечить госпоже было нельзя, только не на людях. Это там, на балконе он мог сказать ей все, что думает, поделиться секретами, поспорить, но только ни при посторонних. Это было первое и самое главное правило из длинного списка, который они составили друг для друга чтобы не потерять те крохи свободы, которые у них были.

Вдвоем с Ийро они принялись за работу. Как и прежде, первым в ход шел краковый сок, выжатый из коры деревьев, и всякий раз, когда Келеф брался за вываривание этого проклятого материала он не мог не вспоминать о тех, кого оставил позади. Его руки еще помнили тяжелый труд на лесоповале, тяжесть кортика в руке, крепкое рукопожатие старика Заля. Они стали вываривать краку, как это делали на корабле, но тут вмешалась Рина:

— Ты пробовал менять температуру?

— Госпожа, тут нужно запустить процесс вулканизации. Я уверен, что…

— Ты пробовал? — ее улыбка становилась все шире с каждым словом, намекая на то, что лучше ее не злить. — Если дать огню, на котором жарится мясо, слишком много дров, он не приготовит пищу быстрее. Мясо попросту сгорит.

Ийро пожал плечами, глядя на товарища и намекая, что в этом споре он не помощник. Келеф учтиво поклонился, выругавшись себе под нос, и кочергой убрал лишние дрова, сделав огонь куда более спокойным и контролируемым.