Эра Водолея

Если б не было этих разговоров с Эрой и Водолеем, я бы не решилась. Да и сейчас предоставила все на волю… чего? Случая? Судьбы? Высших сил?

Села перед зеркалом, смыла матирующий тон. Когда кукловод не за ширмой, а в тени, свет рампы не должен бликовать на лице. Сняла черное трико, натянула джинсы и свитер. Расчесала волосы.

Ну… будь что будет. Вполне возможно, это просто следующий этап артподготовки. Сначала цветы, теперь сам — издали. Показался, но не подойдет.

Но нет, похоже, решил, что девочка созрела.

— Инна!

Он стоял в стороне. Там, где вечерами темно. Я остановилась у двери. За мной вышли двое мужчин из труппы, попрощались. Можно было пойти с ними. Но я стояла и ждала, когда они пройдут. Смотрела на него.

Все то же длинное черное пальто, синий шарф. Модельная стрижка — темные блестящие волосы словно по лекалу. Карие глаза, маслянисто отливающие черным. Острые скулы и рот, притягивающий взгляд, как хищный цветок приманивает неосторожную муху.

Видимо, он ждал, что я подойду. Как по приказу. И да, тянуло сделать шаг навстречу.

Стой на месте! Не шевелись! Представь, что ты статуя! Надо было выпить кофе. Ведро кофе. Но если не додумалась — стой!

Пауза тянулась, тянулась — или это мне так казалось? И то, что воздух между нами сгустился, источая острый запах озона? А потом он усмехнулся и подошел ко мне. Дав понять, что проигранное сражение вовсе не означает проигранную войну.

Можно было не изображать вежливость, не притворяться. Все обозначено предельно ясно, хотя и без слов.

Я тебя хочу — и я тебя получу.

Нет!

— Поехали.

Я покачала головой. Это было похоже на сон, в котором пытаешься убежать от кого-то, но с трудом переставляешь ноги, весящие целую тонну. Или ударить — но руки превращаются в бессильные водоросли.

Усмешка — тонкая и острая, как бритва.

— Ты же ведь хочешь этого.

— Нет.

Струйкой сладкого яда, тоже как во сне: а разве не хочу?

— Хорошо. Не сегодня.

Сделав еще шаг, подойдя почти вплотную, Федор провел пальцами по моей щеке, а потом наклонился и поцеловал. Жестко, грубо — так, как будто имел на это полное право. Как хозяин целует рабыню. Зная, что та боится и ненавидит его, но не может сопротивляться. Получая от этого особое извращенное удовольствие. Наш с Водолеем хард — это было всего лишь игрой. Здесь — все по-настоящему. То, что я почувствовала в нем сразу. Темное, ломающее волю.

Хотелось закричать, вцепиться когтями ему в физиономию. Вместо этого оттолкнула, демонстративно вытерла губы. Он рассмеялся. Поймал мою руку, стиснул пальцы — сильно, до боли.

— До завтра, Инна.

Развернулся и ушел. Исчез — как будто и не было.

Может, и правда не было?

На запястье наливались красным два пятна — следы от пальцев…

Очнулась я, когда оказалась рядом с Лаврой. И не могла понять, как там очутилась. Уличные часы показывали начало третьего.

Не может быть! Спектакль закончился около двенадцати.

Вытащила телефон — действительно. Набрала номер, сказала Водолею, что задержалась и зайду к Баблузе. Надо было прийти в себя. Не хватало только, чтобы он увидел меня — такой.

— Нусь, что случилось? — испугалась она, открыв дверь.

— Можно, я просто полежу у тебя немного? Нет, ничего не случилось. Не хочу в таком виде идти домой.

Я легла на диван, укрылась пледом, она приготовила мне кофе — черный, крепкий. Села рядом. Не спрашивала, но я понимала, что ждет. Ничего не случилось, но не хочу идти домой — это противоречило друг другу.

— Ба… Это… мужчина. Он мне не нравится. Ничего не было. И не будет. Осталось только донести это до него.

Баблуза молча погладила меня по плечу, вышла и вернулась с рюмкой коньяка. Я выпила и провалилась в сон. А когда проснулась, за окном уже стемнело.

Завтра, думала я по пути домой. Завтра…

Люська была права, он не потащит меня в кусты насиловать, не это ему нужно. Нужно, чтобы сломалась, подчинилась. Сегодня я не поддалась, но все равно была овцой, и он это почувствовал.

Завтра кто-то из нас должен победить…

Глава 57

Андрей

— Ты еще здесь? — заглянул в спейс Бортнев. — Завал?

— Да, разгребаю, что за неделю накопилось. Скоро пойду.

— Ну давай, счастливо.

Андрей посмотрел на часы. Половина седьмого. Нет, не скоро…

Весь день, занимаясь делами, он параллельно ломал голову над тем, как поступить. И чувство, что нельзя оставаться в стороне, ограничившись одним только «понимаю и поддерживаю», становилось все сильнее.

Да, он согласился, что война — ее. И не столько с этим поехавшим кукухой мудаком, сколько с самой собой. Но это все, так сказать, на тонком уровне. А грубо и физически — здоровый мужик, от которого можно ждать чего угодно, вплоть до прямого насилия.

Инна открытым текстом сказала: не хочет, чтобы он вмешивался. Ну да, с одной стороны его вмешательство ей не поможет. А с другой — он же себе не простит, если с ней что-то случится. Возможно, эгоистичный мотив, но если покопаться хорошенько, даже самые бескорыстные на первый взгляд поступки люди совершают только потому, что хотят этого.