Эра Водолея

Не просто смех, а злой, ядовитый, способный унизить и растоптать. Тот, который может вывалять в грязи светлое, а трагедию превратить в фарс. Смех-убийца, простите за пафос. В кукольном театре, как и в дель арте, у героя всегда выделяется и подчеркивается одна черта. Мне нужно было взять главную черту куклы Федора и… размазать по асфальту. С первым проблема не стояла — все на поверхности. Со вторым…

Как ни странно, помог «Польвероне». Наверху сдали карты, и мне выпал крупный козырь. Вполне так старший офицер. Мы редко играли этот спектакль в театре, чаще возили на гастроли. И это была не моя роль. Но я все еще дублировала Светку Корнилову, которая надолго застряла в больнице с осложнениями после аппендицита. Для меня «Польвероне» стал знаковым, с особым смыслом.

В тот вечер в Саратове, когда мы его играли, я вдруг почувствовала что-то необычное в себе. Поворот к новому. Но появился Федор и не позволил мне пойти в ту сторону. Влез в трещину, только-только начавшую закрываться. И вот сейчас я пыталась вспомнить те ощущения после спектакля, которые — я не сомневалась! — могли бы мне помочь. Поверю, что больше не боюсь его, и у него больше не будет надо мной никакой власти.

Я представляла Федора жалким, слабым, нелепым. Как он пыжится, пытаясь понравиться женщинам, а те смеются над ним. Сочувствие? Ну нет. Разве что такое — брезгливо-снисходительное. Бедный-бедный глупый… Федечка. Я повторяла это имя снова и снова. С длинным «ф-ф-ф», сквозь выпяченную губу.

А еще у него очень некрасивый кадык, который мерзко катается под кожей вверх-вниз, когда он сглатывает слюну. И короткие пальцы. Бледные, с почти квадратными ногтями и волосками на средних фалангах. Отвратительные пальцы.

Так, стоп, это не пойдет. Стеба маловато.

Страшный-престрашный нагибатор с кадыком, похожим на застрявшее в глотке яйцо. Черный-пречерный властный властелин с коротенькими волосатыми пальчиками. И в трусах наверняка такой же… коротенький пальчик. И татуировка на нем: «Размер не имеет значения». Даже если и нет — неважно.

Постепенно страх начал бледнеть, размываться, терять очертания. И даже непонятно стало, как можно было всерьез воспринимать настолько ничтожного типа.

Тем не менее, один скользкий момент остался. Я полагала, что такие, как Федор, не склонны к физическому насилию, ограничиваются эмоциональным, но стопроцентной уверенности не было. Как удержаться на грани опасности, не спровоцировать его на неконтролируемую ярость? Что помешает врезать мне, чтобы потеряла сознание, и уволочь в машину? Да-да, женщине плохо, везу к врачу. Или просто заехать так, что потом понадобится пластический хирург?

Все эти мысли улетучились в одну секунду, когда я вышла и увидела Федора. Нелепого Федечку с кадыком под шарфом и коротенькими пальчиками. И когда покосилась вправо, где дышала живая темнота. Польвероне, солнечная пыль, вспыхнула во мне золотым шаром. Я стала Джулией Ламберт на сцене. Что я там говорила ему? Да не все ли равно.

А потом, когда он ушел, одарив на прощание убогим «сука», прислонилась к стене, чтобы отдышаться. Как будто стометровку пробежала, выложившись на мировой рекорд. Даже если не поверил и продолжит свои подкаты, главное — что поверила я. Что он смешной и жалкий. Может, опасный. Но все равно жалкий.

— Ладно, Водолей, выходи, хватит прятаться. Поехали куда-нибудь. Есть хочу страшно. Наверно, дракона сожрала бы.

Глава 60

Андрей

Так… спалился Водолей.

Хотя чего тут странного? Наверняка была уверена, что все равно приедет. Для подстраховки. Иногда Андрею казалось, будто Инна знает его лучше, чем он сам.

— Ты уже одного дракона сожрала, ведьма, куда в тебя лезет?

Он вышел из тени, обнял ее, чувствуя на щеке тепло еще не успокоившегося дыхания.

— Если честно, немного коленки трясутся. Но из образа пока не вышла, так что могу еще парочку сожрать, — рука пробралась под куртку, ногти впились в бок.

— Сердишься? Что приехал? — попытался изобразить раскаяние, которого не испытывал, ни капли.

— Нет, — Инна слегка прикусила мочку его уха. — Я бы сильно удивилась, если б не приехал.

— Вообще-то я сначала думал, подожду, пока ты не уйдешь, а потом уже домой поеду. Чтобы ты не знала, что я здесь был. Даже сообщение тебе кинул, что задерживаюсь. На тот случай, если ты раньше меня доберешься.

— Я не видела. Но если б увидела до того, как вышла, еще больше была бы уверена, что ты здесь. А так… ну не знаю, почувствовала, что там кто-то есть. А кто, кроме тебя? Еще один маньяк?

— Знаешь, Инка, ты все-таки сумасшедшая, — взяв за руку, Андрей повел ее к подворотне. — Сначала думал, не буду выходить, а потом, решил, что лучше все-таки сдаться. Даже если ты меня порвешь на тряпки. Черт его знает, может, он тебя на улице караулит, чтобы по башке треснуть и уволочь. И, кстати, за все то, что ты сказала, могло очень нехило прямо сразу прилететь. А я, знаешь, не Флэш из комиксов, чтобы выскочить и на лету руку перехватить.

— Не бурчи, — Инна потерлась виском о его плечо, как кошка. — Знаю. Наверно, дура. Но Остапа понесло. Вошла в роль.