Эра воды

— Думаешь, они обычные спасатели? — Катя снова и снова заставляла меня краснеть, ужасная какая-то традиция. — Сильвия была ведущим группы, она эксперт в одной из служб Контроля. У нее есть определенные способности, которыми трудно управлять, но они бывают полезны. А Надир на самом деле ее муж. Да вы еще поболтаете, я тебя уверяю, все обсудите, посмеетесь и поохаете, ведь для них это тоже было не рядовое приключение.

— Ну… А Роб? — пошутил я. — Он тоже подсадная утка?

— Роб? — улыбнулась Катя, сделала драматическую паузу и вдруг позвала. — Роб!

Дверь распахнулась, и появился мой робот.

— Да, Катя. К твоим услугам, Пол — он замер в двух шагах, белый и красивый, как раньше.

— Юн Хо поработал над ним и обещал кой-чему тебя научить, когда будет время. Роб останется с тобой. Тебе ведь нужен универсальный робот?

Она импровизировала или подготовилась заранее? Я опешил, а когда пришел в себя, поцеловал ее в щеку и бросился к роботу, ощупал его гладкие бока. Модуль «С» оказался на месте. Не думаю, что они полезли под завал, он так и останется лежать там. Поставили новый модуль. Под сердцем неприятно защемило, но я отодвинул ощущение.

В любом случае, она у меня умница. С ней легко и интересно. Понимает с полуслова, или даже с полувзгляда, с полувздоха. Интересно, их этому учат или у нее врожденное? И сколько таких, как я… Или нет? Вдруг я для нее особенный, «именно тот, который»… Вдруг это потому, что мы так подходим друг другу? Я не спрашивал, она не говорила. И не спрошу.

Мы договорились попридержать информацию об открытиях еще месяц-другой, а тем временем заняться раскопками самостоятельно, благо квалифицированные кадры у Контроля есть. Время не терялось даром, к овальному залу с барельефом давно проложили широкий тоннель, удобный и надежный. С поверхностью он соединялся шахтой, пробитой всего метрах в трехстах южнее, если смотреть по поверхности Марса.

Под землей пока побывали только роботы. Внимательный анализ данных сканирования показал, что из зала, возможно, был еще один выход, который когда-то замуровали. Роботы освободили ото льда стены, гладко полированные марсианскими руками или механизмами многие тысячелетия назад. Освободили и то, что я принял за фрагмент барельефа. Это оказался не фрагмент. Только лицо, словно выдавленное, выпирало из стены, больше ничего, ни тела, ни орнамента, ни стилизованных растений, каких-нибудь завитушек, ничего такого, что можно было бы ожидать.

Роботы вскрыли замурованный вход. Когда камни были вырезаны, в зал хлынул песок. Непонятно, как он мог сохраниться в сыпучем состоянии. Песок моментально заполнил грот до половины высоты, завалив роботов, которые, впрочем, тут же и без труда откопались. Если бы не наш тоннель, принявший в себя изрядную порцию песка, зал оказался бы заваленным целиком.

Когда его расчистили и исследовали открывшийся ход с гладкими стенами, обнаружилось, что он вел к узкой шахте, пробитой в скальных породах и перекрытой сверху ледником. Возможно, когда-то по ней спускались сюда, проходили этим коридором, подходили к лицу… Но зачем?

Я с нетерпением ждал момента, когда смогу вернуться в подземелье. С запасом времени, аппаратурой, связью, и уже не один. А Олимп подождет. Стоял миллионы лет, постоит еще немного.

Пройдет день-другой, и ракета доставит нас к шахте. Я надеялся спуститься в нее, снова оказаться в загадочном месте, которое посещал пока только во снах. Помимо научного интереса и простого человеческого любопытства, меня влекло туда что-то еще. Влекло неумолимо. Когда я пытался понять, что же это, перед глазами всплывало перепуганное лицо Сильвии.

Ну, что же, я был уверен, что разберусь и с этим.

Часть 3. ПОТЕМКИ ВРЕМЕН

«Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь…»

«Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после».

(Книга Екклезиаста. гл.1, ст. 7, 11)

Кругом тьма и ничего кроме тьмы.

Меня обволакивает темнота — холодная, пустая, высасывающая жизнь.

Вслепую трогаю стены, пол, нащупываю низкий, нависающий прямо над головой, потолок. Шершавый камень леденит пальцы при каждом касании, примораживает так, будто с другой стороны — абсолютный холод и вечная ночь межгалактической бездны.

Почему я без скафандра? Как попал сюда? Что, вообще, происходит?!

Мысль о скафандре тоненькой ниткой цепляет сознание и, осторожно притягивая его, подсекает, словно рыбку, одним рывком выдергивает из цепкого мрака…

Я лежу тихо, боясь вдохнуть, ошеломленный резким пробуждением. Скосив глаза, подсматриваю через ресницы. Тусклый рассеянный свет, неубранная чашка с остатками кофе, тихое сопение рядом. Это Катя. Нащупываю теплую руку, тихонько накрываю своей. Не просыпается. И не надо. Пока не надо. Еще чуть-чуть.