Эра воды

И сама Катя. Отметила меня с первого взгляда… Понимает с полуслова, а то и опережая слова… Почему она приказала отозвать спасателей, когда произошла катастрофа, хотя еще не знала ничего об опасности? Сколько жизней она этим спасла? Не слишком ли много совпадений? И не слишком ли странно, что такая взрослая, опытная женщина, наделенная властью, с первого взгляда запала на какого-то закомплексованного стажера-исследователя, подозреваемого в преступлении на захудалом Ганимеде? Да еще и не при личной встрече, а в проекции, когда ни запахов, ни каких-то там магических токов, воспетых древними, быть не могло?

А как я вытолкнул студентов из-под падающей льдины в марсианской пещере? Разве нормальный человек так может? Разве нормальный человек носит в себе другое сознание, как я — Ксенату? Предположим, лишь на минуту предположим, что это не шизофрения. Что это тогда? Он — настоящий? Лиен на самом деле поселилась в Кате и Жанне? Кто же тогда я? Кто мы все?

Мне стало зябко.

Привычный фундамент миропорядка закачался и пошел трещинами, как при десятибальном землетрясении. Аксиомы и правила, заученные и, вроде бы, подтверждающиеся с детства, посыпались со стен как старая штукатурка, и, о, ужас, стен за ними не было — вместо стен меня ждал первородный хаос, недоступный для описания словами. И где-то там, в его глубинах, и, одновременно, вокруг меня, скользя по самой коже, шептались мысли существа, лил дождь, бормотал заклинания разбуженный людьми голос хозяина Ганимеда.

Меня втянуло в пустоту. Я был разрушен, полностью раздавлен, едва осознавал происходящее. В последней попытке спастись я рванулся к ней, к женщине, которую любил. Хотя не мог даже вспомнить ни имени, ни внешности.

Я не думал тогда, что это состояние — следствие новой атаки существа. Что оно, наконец-то, нащупало то, что искало, и, пытаясь добиться своего, невольно убивало меня, как убило до того большинство жителей планеты.

Не успел подумать.

Слишком сложные мысли.

Я просто пытался спастись, я кричал, и в хаосе, не имеющем определенной формы или цвета, но неизменно подвижном, вдруг появился островок постоянства. Он звал к себе, я откликнулся на его зов.

«Катя…» — прошептал я и потянулся к ее лицу, но оно тут же изменилось, будто через прозрачную воду проступили черты Лиен и, одновременно, Жанны. Они дрожали и смешивались, подобные ряби на реке, как несколько отражений или теней, отброшенных разными источниками на одну общую поверхность — в мутную лужу моего ускользающего сознания.

«Один источник». — Ответил мне шепот Ксенаты. — «Один источник света, общая тень».

«Один…» — беззвучно шептали губы женщин.

Я падал, проваливаясь в Ганимед, пролетал океан, холодный камень литосферы, очаги магмы, раскаленное металлическое ядро. Мое тело направлялось в черную точку в самом центре планеты, теряя по дороге кожу, мышцы, кости. Только бесплотная тень неслась навстречу окончательной гибели, я был уверен, что это конец, и почти сдался, не видя смысла сопротивляться дальше, согласный с уготованной мне участью.

И тут я снова увидел их, как бы глядя одновременно изнутри и снаружи. Мы совместились на бесконечный миг, когда я почувствовал удары их сердец, запах кожи, страстное желание не дать мне умереть. Я понял, что увлекаю их за собой, потому что они меня не отпустят. На этот миг они были близки мне больше, чем это возможно в реальности, хотя ощущение и показалось знакомым, похоже бывало, когда мы…

«Очнись же!» — крик разрывал барабанные перепонки. Но я уже и сам знал, что делать. Я не мог допустить их гибели, не мог позволить себе быть тряпкой, размазаться под действием враждебной силы, предать тех, кто любил меня и пошел до конца, самоотверженно бросился за мной в бездонный колодец в слабой надежде спасти. Я отказался падать дальше. Я остановился. А когда все вокруг закрутилось в многоцветную воронку в последней попытке не выпустить меня, я взялся за эту воронку руками (у меня снова были руки), прекратил ее вращение и разорвал как старый сухой лист. И камень ганимедийской коры лопнул, выбросив меня вон. Лопнуло небо тысячами осколков. Встал на дыбы океан, швырнув мое тело на берег. Сотнями ручьев и тысячами тонких нитей вливался в меня Ганимед. Так возвращалось сознание.

«Очнись…» — крик перешел в шепот, и я узнал его. Это Катя. Она где-то рядом, значит, она вытащит меня. Я больше не сплю. Нужно только открыть глаза и увидеть ее. Их. Не важно. Открыть глаза и увидеть. Они спасли меня. Они и Ксената, которого я ощущал уже почти собой. Я был уверен, более чем уверен — все позади. Не только для меня, для всех людей, кто когда-либо ступит на Ганимед, эта планета уже не будет опасной.

«Пол, я люблю тебя» — Катин голос, непривычные слова, непривычный тон — «Лежи, не двигайся. Радиосвязь скоро восстановится, мы придем по пеленгатору, просто лежи и жди. Обещай, что будешь слушаться? Лежи и не шевелись».