Эра воды

Я затряс головой, ничего не понимая. Что все это значит?!

«Ты это я. Мое тело. Ты в прошлом или будущем. Там, где нашлась опора».

«Твое тело?! В будущем? Опора?»

Мысленно разговаривать с собой мне не привыкать, внутренних голосов в мозгу всегда было немало, но те — давно знакомые, и я заранее знал, что они скажут. Прислушаешься к одному, накосячишь, остальные тут же шипят: «Я же говорил! А я предупреждал! Надо было не так… Надо было вот как…», и только тот подлец, который всему виной, молчит, словно его вообще не было, и никаких следов от присутствия, даже намека. Получается, я все выдумал сам, и сам пошел наперекор здравому смыслу. Но пройдет час-другой, а то и пара дней, зависит от глубины ошибки, и предатель, подставивший меня, начнет потихоньку высовываться сначала с робкими, а потом со все более громкими советами. Вскоре он сравняется с остальными и внутренний базар воссоединится, как ни в чем не бывало. И если ему напомнить, что совсем недавно он посоветовал глупость, можете не сомневаться, виновным по-любому окажусь я или, в лучшем случае, обстоятельства непреодолимой силы.

Итак, этого голоса я не знал. Он приходит и уходит, когда захочет, словно бы из-за пределов моего мира. Может быть, это доктор? Может, он вылечит меня?

Зеркала под рукой, понятное дело, не обнаружилось, но даже беглого взгляда на руки, ноги и прочие части тела, скрываемые одеждой, оказалось достаточно, чтобы поверить — не мое. Удивительно, только сейчас обратил внимание на эту очевидность, раньше глаза воспринимали вид тела как привычный. Конечно, это же не мои глаза. Потому-то я и на воде держался намного увереннее, чем стоило ожидать… Поэтому и не было никаких особых эффектов от пониженной гравитации… Тело же местное. Наверное, оно умеет плавать. Интересно, на что способно еще?

Первый шок от ужаса, связанного с потерей себя, развеялся, и во мне шевельнулось любопытство. Однако прорасти ему было не суждено — я слишком устал и решил капельку вздремнуть.

Шли минуты, часы.

Когда размежил веки, солнце уже прошло зенит и ощутимо клонилось к западу. Бледным пятном навстречу ему, но чуть в стороне, теряясь в ярком еще дневном свете, плыл Фобос.

Вот тебе раз, называется, вздремнул ненадолго.

Сколько же можно сидеть без дела? В животе опять раздалось недовольное урчание. Сон не заменит еду. Кроме того, страшно хотелось пить, а пресная вода на глаза не попадалась. Это может стать серьезной проблемой. Я забеспокоился и поднялся на ноги, чтобы оглядеться.

«Иди на руку от солнца. Влево руку. Вытяни левую руку. Смотри на тень. Иди к пальцам. И дальше. Там вода и еда» — раздалось наконец-то под моим черепом.

«Далеко?» — спросил я сам у себя. Но ответа не последовало, и я, раздраженно дернув плечом, пошел туда, куда указывала левая рука.

Местность оказалась неровной. Промежутки между крупными валунами заполняли мелкие камешки, плоские и острые плитки, напоминающие битую черепицу, только не оранжевую, а серую, с отливом в синеву. Она шелестела и позвякивала под ногами, как скребущиеся друг о друга керамические осколки. «Глинистый сланец или алевролит какой-нибудь…» — механически отметил я, продолжая движение. Иногда геология может подождать.

Вдалеке показался крутобокий холм, ввиду которого я остановился и сверил направление: компас вытянутой левой руки указывал на него. Звук под ногами изменился, зашуршали стебли сухой травы. Равнина постепенно снижалась, но и здесь было сухо, а почва напоминала такыр: растрескавшаяся, лишенная влаги глина. Однако присутствие островков травы, пусть даже мертвой, указывало на близость воды.

У подножия холма кучерявился низкорослый колючий кустарник с листочками в форме птичьей лапы, только вместо коготков они заканчивались раздвоенными шипами. Ветви его были усыпаны темно-фиолетовыми ягодами: крупными, покрытыми длинной жесткой шерстью. Я осторожно сорвал одну. Она легко отделилась от плодоножки и оставила на пальцах черничный след. Может быть, эти ягоды съедобны? Не их ли имел в виду мой таинственный друг?

Голодная смерть меня не устраивала. Я лизнул сок, нашел его терпким и невкусным, но дареному коню в зубы не смотрят, к тому же, все-таки, моя первая еда на этой планете.

В эту эпоху.

В этом сне или где я там на самом деле нахожусь.

Шкурка отделялась без труда: стоило потянуть за волоски, и она лопалась, обнажая сочную трехцветную мякоть. Темный нектар, пахучий и липкий, сочился из сердцевины. Остальная ягода делилась на две неравные доли: та, что побольше — янтарно-желтая, а вторая — зеленая. Вкус у них, впрочем, был одинаков. Или я еще не научился различать тонкости марсианских фруктов?

Мне послышался смешок. Я оглянулся, но никого не увидел.

«Это пустынник, его не едят. — В знакомом голосе ни тени эмоций. — Будет тошнить».

«Предупреждать же надо!» — Вскричал я возмущенно и принялся отплевываться.

«Их не было в прошлый раз».

«В прошлый раз? Ты уже был здесь?»

«Семь оборотов назад. Обойди холм. Ступени вверх. До конца».