Эра воды

Она распахнула руки в точности также как, минутой ранее, Стравинский, и моя улыбка вырвалась-таки на свободу.

— Возможно, вы правы, — я поймал ладонь Жанки и сквозь перчатку почувствовал ответное пожатие. — А не спуститься ли нам перекусить?

— Давайте в главный корпус, — кивнул Стравинский.

Мы двинулись обратно, а я, ведя Жанну под руку и поглядывая на ее задорный носик, думал, что нередко бываю почти согласен с натуралистами: мол, не нужно ничего менять, коли оно таким создано природой. Но, как обычно в такие моменты, мне вспомнились глаза Лиен, и я опять укрепился в противоположном мнении: Марс предпочел бы жить, а не украшать своим окаменевшим и красиво шрамированным телом музей истории землян. По крайней мере, его древние жители хотели бы видеть планету живой.

Но, разумеется, вслух я это говорить не стал. Не имею привычки лишний раз обозначать свою позицию в заведомо несогласном окружении, тем более, если в числе несогласных — близкий мне человек. Умнее промолчать.

Мы быстро спустились на уровень метеостанции, а оттуда уже фуникулер доставил нас к главному зданию. Слева белел купол обсерватории, а дальше, в глубине кальдеры просматривалась часть гигантской окружности строящегося радиотелескопа — ряды антенн, нацеленных в зенит. Когда его закончат, «система из лунного и марсианского радиотелескопов позволит заглянуть в самые заветные и скрытые от нас до сих пор глубины космического пространства» — так обещают в Главных Новостях Системы. Вот вам и музей.

Совместный прием пищи — одна из самых старых и устойчивых человеческих традиций, и, будь я прямоходящим жуком-индивидуалистом с какого-нибудь Регула, непременно нажужжал бы в свой сетевой журнальчик статью, а то и опубликовал бы полновесный трактат о забавных привычках приматов.

Сам я не исключение, тоже испытываю тягу к коллективной трапезе и отдаю должное объединяющей силе дружно смыкающихся и размыкающихся челюстей, чарующему звяканью столовых приборов и звону хрусталя с винтажным «Бордо». Мысль о том, что мы, хоть такие разные, некоторое время способны единодушно и искренне делать одно общее дело, греет мне душу и, признаться, искренне умиляет. Я люблю смотреть на Жанну, уминающую бифштекс и не перестающую стрелять глазками, мне нравится сосредоточенность Стравинского, аккуратно расчленяющего громаду марсианского абрикоса, плода Олимпийской теплицы, я испытываю даже нечто вроде уважения к собственным рукам, умело выдавливающим томатный соус на банальные спагетти. Томаты, к слову, тоже растут на местных плантациях, но этот соус, судя по маркировке, с Земли…

— А доктор Мессье и его дама присоединятся к нам? — Стравинский уточнял состав группы для экскурсии в глубины Олимпа, в Восточное жерло.

Жанна вопросительно взглянула на меня. Я пожал плечами:

— Момент…

Коммуникатор заморгал в ожидании подтверждения вызова. Над столом повисла тишина, а затем появилась полупрозрачная голова Мэгги, кивнувшая каждому из нас.

— Доктор Эон Стравинский, планетолог, гляциолог, доктор Маргарет Боровски, планетолог, минералог. — Представил я их друг другу.

Стравинский вдруг оживился:

— Наслышан о вас, мадам, всегда с любопытством слежу за вашими публикациями…

— Видела ваши работы, доктор, особенно по ледникам на Земле Меридиани. Очень познавательно. Меня как раз интересовали эти гематиты, и ваше предположение об их осадочном генезисе, признаюсь, сначала вызвало у меня улыбку, но когда я ознакомилась с аргументами… Что могу сказать? Только «браво»!

Мы с Жанной переглянулись, она прыснула в кулачок и пнула меня под столом, а я с невероятным трудом подавил улыбку и поднял руки:

— Господа и дамы! Прошу минутку внимания! Проблемы планетологии мы можем обсудить чуточку позже, и я тоже с радостью присоединюсь к дискуссии. Но звонил-то я вот зачем. Скажите, Маргарет, вы с Жаном составите нам компанию? Мы собирались залезть под Олимп, поглазеть, что да как, говорят, там сногсшибательные пещеры… Вы с нами?

— Ах, простите, Пол, вечно я увлекаюсь, ну да вы меня знаете, — лицо Мэгги изобразило что-то отдаленно напоминающее сожаление. — А когда надо быть?

— Завтра в семь вечера.

— Придется поднатужиться… Я потороплю мужа, Жак очень неповоротлив, когда появляется тема. Просто-таки зависает на этих своих плоских червях, представляете, откопали второй местный вид, живут в трещинах, где скапливаются пары воды, на глубине около ста метров, в пещере, конечно…

— Постарайтесь, Маргарет, прошу вас. — Я улыбнулся. — Мы уже второй день на Олимпе, а вы так и не добрались даже до смотровой площадки. Оттуда вид просто прекрасен, да, Жанк?

Да обалденный, вообще! — подхватила Жанна, — Мэгги, милая, бросайте свою конуру, хватай Жака и айда с нами! Стравинский, зовите ее немедленно!

Жанна схватила оторопевшего гляциолога за руку, и он неуверенно промямлил:

— Да-да, очень будем рады, пожалуйста…

— Договорились, — подмигнула голова Мэгги и исчезла.