Эра войны. Эра легенд

Тресса, в одиночестве сидевшая у окна, поднялась с места.

– Да неужели?

– Ах ты сволочь! – разъярилась Мойя.

– Нас должно быть восемь, – в который уже раз заметила Роан.

– Замолчи!

– Хватит тратить время. – Тресса подошла к Мьюриэл. – Нам пора. Малькольм сказал, войти в Рэл можно через омут, который…

– Он здесь, недалеко, – отозвалась та. – Я покажу дорогу.

Мьюриэл накинула на плечи тяжелый плащ и подняла капюшон, действительно став похожей на ведьму. Она взяла фонарь, а также хорошую, прочную корзину с крышкой и распахнула дверь.

– Идите за мной.

Мьюриэл зашла в небольшой загончик для птицы, расположенный позади хижины, поймала маленькую белую утку с желтым клювом, посадила в корзину и закрыла крышкой.

Дойдя до придорожного камня, она остановилась. Кругом было темно, холодно и сыро. Дождь закончился, но с ветвей все еще падали тяжелые капли. Мойя натянула капюшон, покрепче закуталась в плащ, однако ее по-прежнему била дрожь.

Высоко подняв фонарь, ведьма ждала. Корзина в ее руке вздрагивала.

– Зачем тебе утка? – спросил Тэш.

– Не мне, а вам, – коротко ответила Мьюриэл и, дождавшись Гиффорда, двинулась дальше.

– Нам понадобится утка? – удивился Дождь.

Зеленоглазая женщина лишь улыбнулась.

Они спустились по тропе и оказались на берегу болота. Под ногами хлюпала вода. Воздух стал еще более влажным. На искривленных стволах деревьев бугрились безобразные наросты, колючие кусты цеплялись за одежду, высокая сухая трава напоминала волосы мертвецов.

– Здесь соприкасаются два мира, – пояснила Мьюриэл. – Между Элан и Пайром лишь тонкая грань. С той стороны сюда просачиваются испарения, поэтому тут все другое. Неправильное, неестественное.

– Скажи лучше «жуткое», – проворчала Мойя. – Ты поселилась здесь, потому что никто в здравом уме сюда не сунется?

– Отчасти да, – призналась Мьюриэл. – Есть и другие преимущества. Если громко крикнуть, можно пообщаться с соседями через стену. Давным-давно я пришла сюда в надежде кое с кем поговорить.

– Не получилось?

– Нет, зато я обнаружила, что нужна. Здесь у Тэтлинской ведьмы есть цель.

– Давать камни тем, кто умер?

– Помогать. – Мьюриэл переступила через упавшую ветку. – Камни – всего лишь идея. После смерти люди продолжают мыслить так же, как при жизни, потому что по-другому не умеют. Души забирают с собой не камни, а их образы. Им нужен груз, помогающий спуститься в Пайр.

Мойе пришло в голову, что Мьюриэл ведет себя на удивление обыденно и приветливо, совсем как обычная женщина. Они могли бы подружиться, взять ее с собой в лагерь. Персефоне она наверняка пришлась бы по душе.

– Живые не особенно размышляют о смерти. Но вот представь – жила ты себе без хлопот, а потом вдруг решила сходить за водой и по дороге умерла. Например, тебя загрыз дикий зверь, ты провалилась под лед, а может, подвернула ногу, упала и раскроила себе череп. Беда в том, что никто не знает, куда ты пошла. Твое тело не найдут, не похоронят, не дадут тебе камень. Тогда ты попадешь сюда. – Мьюриэл снова подняла фонарь; его ручка зловеще скрипнула во тьме. – Если ты ударилась головой о булыжник, то вряд ли поймешь, что произошло. Возможно, даже не догадаешься, что умерла, просто окажешься неизвестно где, одна-одинешенька, едва ли не впервые в жизни.

– А разве нельзя самому взять камень? – спросил Тэкчин.

– Нет. Мертвые не могут прикасаться к предметам из мира живых.

– Тогда я не понимаю, как мертвецы забирают с собой камни, – удивилась Мойя.

– На призраке, которого вы встретили на болоте, была одежда?

Мойя и Тэкчин кивнули.

– Она ведь не настоящая, верно?

Воительница вспомнила, как стрела прошла сквозь тело Мика, и утвердительно качнула головой.

– Он в ней умер. Я уже сказала, после смерти ты забираешь с собой идеи и воспоминания. Путь до Пайра не занимает много времени, поэтому очень важно как можно скорее похоронить того, кто тебе дорог. Когда призраки приплывают в устье реки и чувствуют камень, они понимают, что умерли. Для того-то и нужны похороны.

Мойя представила, каково это – очнуться с камнем в руке. Пусть все вокруг изменилось, пусть она отрезана от привычного мира, камень – воображаемый или реальный – помогает понять, что произошло, служит прощальным даром от близких и приносит утешение в одиночестве.

Я не дала матери камня. Уйдя с похорон, Мойя надеялась, что кто-то другой обо всем позаботится, а остальные решили, что она вернется и погребет мать как подобает – в конце концов, это ее долг. Какой ужас! Мама наверняка подумала, будто я все подстроила нарочно, ей назло. Из-за моего недосмотра она едва не лишилась загробной жизни.