Эра Зигмара: Омнибус

— Стоять, — сказал чудовищный воин. Его голос был столь же глубок, как бездонные впадины, простирающиеся до самых недр Владения. Его псы войны резко остановились, словно их дёрнули назад на цепи. Присягнувшие Крови встали, как вкопанные, и расступились по приказу смертоносца, чтобы дать ему пройти.

Зувий видел, как на ладони, мыслительный процесс чемпиона — с дикарями так получалось часто. Напряжение в глазах. Подрагивание губ. Орфео рассудил, что этот смертоносец сражался со всем, что жило и дышало на этих равнинах. Он встречал колдовских слуг Великого Изменителя прежде. В отличие от своих заместителей, он был осмотрителен. Мудрое поведение, мысленно согласился принц.

— Что вы делаете здесь, на Разорённой Равнине? — требовательно вопросил воин через шатёр. — Говорите быстро и правдиво, или кровавые налётчики расколотят ваши кости до самого костного мозга внутри. Разжигатели гнева легко убьют вас в мгновение ока. По моему приказу, ваша кровь присоединится к буре, в честь могучего Кхорна.

Зувий почувствовал на себе взгляды всех присутствующих. Варвары жаждали развязать схватку.

— Это было бы необдуманно, — ответил принц, выигрывая время, пока его разум бурлил. Дикари-кхорниты внутри шатра буквально захлестнули бы их. Другие, услышав звуки битвы, зашли бы в тыл боевому отряду тзинчитов. Началась бы просто ещё одна бойня, на крови и костях предыдущей. Орфео попробовал воздух серебряным языком. Мечи и колдовство не могли сейчас помочь ему добраться до цели. Придётся положиться на одну из прочих способностей, дарованных ему богом. — Потому что в таком случае, вы не услышите того, что я должен сказать.

— И зачем великому Скаргану Жестокосердому надо слушать враньё ничтожного ведьминого выродка, вроде тебя? — прошипел вожак Присягнувших Крови, оборачиваясь на своего хозяина.

— Потому что если произойдёт хотя бы половина того, о чём я расскажу ему, — ответил Зувий, — его возвышение обеспечено.

— Какое возвышение? — прогремел Скарган.

— Вечноизбранный зовёт тебя, о могущественный, — солгал Принц Пепла.

— Всемогущий Архаон?

— О да, мой господин, — сказал Зувий. — Возвышенный Главный Устроитель Апокалипсиса обращается лишь к величайшим воинам эпохи, и он зовёт тебя.

— Я вырежу этот лживый язык из твоего рта, тзинчит, — пообещал вожак.

— Краал, сын Жуфгора, не мешай колдуну говорить, — произнёс Скарган Жестокосердый. Кровавые налётчики заволновались вокруг своего вожака, в то время как у разжигателей гнева вспенились заполненные косыми зубами рты. — Как ты пришёл к этому знанию?

— Мне было видение, мой господин, — ответил Зувий.

— Видения и ворожба, — сплюнул в отвращении Краал, сын Жуфгора.

Зарычав, смертоносец мотнул рогатой головой. Один из Присягнувших Крови зашёл за спину своему вожаку и вонзил ему ниже подбородка клинкок налётчика. Всё было кончено в одно мгновение — главарь грохнулся наземь, а его убийца шагнул вперёд.

— Воарк, сын Краала, — произнёс смертоносец, — Присягнувшие Крови — твои.

Убийца поклонился в ответ, благодаря за возвышение.

— Колдун, говори.

— Мне явилось видение в пламени горящего города, о возвышенный, — продолжил Зувий. — Скарган Жестокосердый, несущий печать Вечноизбранного. Возвышенный Главный Устроитель Апокалипсиса собирает свои войска, смертоносец. Кхорн знает, что ты будешь среди них.

Скарган прищурил кровавые шары глаз, глядя на Зувия.

— Твоя ворожба не работает на мне, — сказал он принцу, уперев кончик прокалывателя в свой бронзовый ошейник. — Кровавый бог защищает.

Зувий кивнул. Он видел такие артефакты на чемпионах-кхорнитах прежде — Кхорн желал защитить своих мясников от магических манипуляций. Но сейчас тзинчиту и не нужны были такие силы.

— Встать между Завершителем Миров и его избранным? — возразил Зувий. — Это не про меня, смертоносец. Не пойду на такое даже за всю мрачную славу во Владениях. Я знаю своё место — как в этом, так и во всех прочих вопросах. Я всего лишь гонец.

Скарган Жестокосердый взглянул на Воарка, сына Краала.

— Расскажи мне ещё о своём видении, колдун, — приказал смертоносец.

— Вы должны пройти по Кованой Тропе, о возвышенный, — продолжил Зувий, — к месту испытания, так Вечноизбранный сможет определить, сделал ли он мудрый выбор.

— Битва? — спросил Скарган, его глаза вспыхнули алым.

— Я полагаю, мой господин.

— Ты знаешь эту тропу?

— Знаю, — ответил Принц Пепелища. — И я видел, как вы пройдёте её и обретёте славу.

— Что ещё ты видел, колдовской ублюдок? — выплюнул смертоносец. Зувий задумался над вопросом.

— Ничего, могучий чемпион, — ответил ему принц. — Но я не могу перечить судьбе, равно как и воле Вечноизбранного.

Скарган нахмурился. Орфео понимал, что чудовищный воин не верит ему, и заметил, как тень сомнения омрачила черты военачальника.

Но не доверять слуге Тзинча — это одно, пусть даже разумное дело, а вот противиться воле Вечноизбранного Хаоса — совсем другое.