Эра зла

Но госпожа Бафора лишь ехидно хохотнула и, тяжело взмахнув крыльями, неуклюже взлетела над замком. А солнце уже коснулось крон деревьев и начало гаснуть. Тристан несколькими чудовищными прыжками преодолел расстояние, отделяющее его от нависающих над двором камней, создающих защитную тень, вытащил из кармана своего плаща волшебную ткань, совершенно позабытую мной, и укрылся ею с головой. Последний его взгляд, адресованный мне, был исполнен яростным злорадством и удовлетворением от свершенной мести. Итак, Тристан меня бросил, обрекая на гибель под лучами заходящего солнца! Он отплатил мне за свою отвергнутую любовь!

Увы, но это оказалось еще не все, потому что Эржебет вдруг резким ударом клюва прорвала свой серый мешочек, развеивая по ветру серебристую, ярко светящуюся пыль.

— Что это? — поразилась я, следя за порхающими вокруг меня искорками.

— Моя месть! — ликующе трубила носферату. — В мешочке хранился «Бич Божий» — неизлечимая бубонная чума, а я выпустила ее на свободу. Отныне она полетит из страны в страну, убивая всех, кого встретит на своем пути. Таково мое возмездие и ваша расплата за причиненные мне страдания. Мор уже не остановить, ибо он истребит всех — безвинных и виноватых, грешных и праведников, людей и стригоев. Смерть вам всем, смерть!..

— Это несправедливо! — отчаянно завопила я. — Вы — не Бог! Вы не имеете права выносить приговор для всех…

Последние солнечные лучи неожиданно прервали мою фразу. Они вспыхнули прощальными отблесками и, косо упав с небес, словно огненные стрелы, пронзили мечущуюся над замком тварь. Крылья носферату занялись язычками оранжевого пламени, и Эржебет с криком боли обрушилась вниз.

— Селестина, беги! — умоляюще хрипел Конрад, пытаясь доползти до меня и снова закрыть собой, но у него уже не оставалось сил для повторного подвига. — Сейчас ты умрешь…

Я печально рассмеялась. Ну вот и все! Я не сумела спасти мой мир, а только окончательно его погубила. Тристан приревновал меня к Конраду и мерзко отомстил, бросив на произвол судьбы. Еще секунда, и я тоже сгорю…

Эржебет корчилась на земле, сворачиваясь и обугливаясь, словно сухой лист с дерева, а затем осыпаясь серым пеплом. Я наклонилась над ее уродливым остовом и сказала:

— Я прихожусь вам прямым потомком и должна была стать новой Хранительницей «Божьего Завета»! Госпожа Бафора, именем ваших детей, заклинаю — откройте мне, можно ли остановить «Бич» и как найти путь к вратам рая и ада?

В тускнеющих глазах Эржебет промелькнуло что-то человеческое.

— Поздно, — с сожалением каркнула она, — уже слишком поздно…

— Подскажите мне путь к спасению! — я продолжала взывать к ее совести.

— Найди Иуду, — шепнула тварь, — он поможет! — Ее тело съежилось и рассыпалось облачком зловонного праха.

— Любимая, беги! — стонал Конрад.

— Поздно! — Я выпрямилась и широко раскинула руки, добровольно призывая к себе весь жар беспощадного солнца. — Поздно для всего: для жизни, для любви, для второго шанса. Прощай… — Мои пальцы начали тлеть, причиняя нестерпимую боль, но я лишь улыбалась, бестрепетно принимая крещение смертью. Теперь я поняла: пытка, перенесенная мною в каменном гробу, стала лишь прелюдией, репетицией и подготовкой к этому моменту истины. К моменту, поджидающему каждого из нас. И когда он наступает, мы неизбежно забываем все мелочные проблемки, еще вчера казавшиеся нам такими важными, ибо перед нами встают главные вопросы, дать ответ на которые рано или поздно придется всем: тебе, мне, ему… Какой я была? Многое ли я успела совершить и ради чего ухожу из жизни? Познала ли я смысл бытия, обрела ли счастье? Господи, скажи, кто мы такие и для чего приходим в этот мир? Что даем мы другим людям и самому миру? Зачем мы живем?