Эра зла

Наши судьбы — будто свечки,
Что зажег коварный Бог
От какой-то обшей печки
В миг, когда он не был строг.

Может, Боже зазевался?
Может, где не доглядел,
И случайно нам достался
Этот жизненный удел?

Всех по форме отливали,
Цвет един, один ранжир,
Не читали нам морали
Про бахвалов и транжир,

Не жалели стеарина,
Не палили фитиля,
Дали чуть адреналина,
Всем по норме посуля.

Нас построили в рядочки,
Да низринули с небес —
Мол, все жизни — Бога дочки,
А заместо мамы — Бес!

Тех — в палаты, тех — в палатки,
Кто горит, а кто коптит,
Судьбы всех людей не сладки,
Всем страданья жизнь сулит.

Тот фигурой не удался
И на лик не шибко мил,
Но других согреть старался,
Сил последних не щадил.

А кому свезло нежданно,
Кто красив, как лазурит,
Часто злобен негуманно
И других лишь холодит.

Каждый волен жить, как хочет:
Средь людей аль втихаря,
Кто о благостном хлопочет,
Кто года истратит зря.

Можно долго тлеть бесцельно —
Трусы срама не имут.
Можно жаром стать бесценным,
Но сгореть за пять минут.

Для одних судьба — подарок,
А к иным пришла бедой…
Хочешь — меркни как огарок
Или вспыхни — стань звездой!

Так вот какие страдания пророчил мне прозорливый Тристан! Мои руки начали истончаться и таять, становясь ничем. Ноги утратили ясные очертания, а солнечный жар прихлынул к сердцу, выжигая его, будто кусок угля. И в это предсмертное мгновение я вспомнила все: подожженный стригоями монастырь в Салуццо, святой Грааль, мою встречу с Конрадом, гибель Гонтора де Пюи, карнавал в Венеции, апостола Павла, кладбище, казнь Симона де Монфора и его приказ найти «Книгу крови». Огонь несет страдание, но он также и очищает нас от скверны. А сегодня наступила моя очередь смыть грехи, и поэтому огонь пришел ко мне. Он нежно коснулся моих плеч, поцеловал, забрал меня целиком, превратив в золу и пепел. О нет, я почему-то совершенно не боялась смерти, возможно, по причине того, что наконец-то поняла: нас не принимает рай и не поглощает ад, ибо мы попадаем лишь туда, куда сами захотим попасть. В принципе между райскими кущами и кострищами преисподней нет большой разницы, ведь эта разница таится внутри нас: в наших сердцах и душах. Здравомыслящий человек не утратит оптимизма даже на демонической пытке, а глупец и трус никогда не сумеет насладиться божьей милостью, обладай он хоть всеми благами небес. Выбор за нами…

Последним моим порывом стала мысль о Конраде и жалость к тому миру, который я так и не сумела спасти. Я ничем не смогла им помочь.

Простите меня, простите!

— Что ты наделал, выродок? — взбешенно хрипел еле приподнимающийся на локте Конрад. — Это ты ее убил!

— Сам ты выродок! — хмуро огрызнулся Тристан. — Селестина погибла из-за твоей мерзкой похоти!

— Ах ты!..

— Да я тебя!..

Стригой уже был готов наброситься на вервольфа с кулаками, совершенно не принимая в расчет плачевное состояние последнего, но его вовремя оттащили мрачные нефилимы. Оборотень снова повалился на спину, совершенно обессиленный, выплевывая изо рта крупные сгустки крови. Его раны выглядели крайне нехорошо, они посинели и страшно разбухли. Похоже, под ногтями искалечившей фон Майера твари содержался какой-то яд. У Конрада отнялись ноги, а тело онемело до самого пояса, медленно уступая напору необоримой отравы. Видимо, победить в схватке со смертью не способен никто, включая славящихся своей силой оборотней.