Эрагон. Книги 1-4

Что же касается Насуады, то она, похоже, вернула бы­лую энергичность, напор и воодушевление, стоило ей лишь ночь хорошенько выспаться. Это весьма удивило Эрагона. Его мнение о ней стало еще выше после того, как он услы­шал рассказ о тех пытках, которым ее подвергли в зале Яс­новидящей. Впрочем, после этих рассказов возросло и его мнение о Муртаге. Однако сама Насуада, рассказав о пре­бывании в цитадели Гальбаторикса, больше не говорила о Муртаге. Она очень высоко оценила то, как Эрагон руково­дил варденами во время ее отсутствия — хотя он принялся возражать, утверждая, что его самого почти все время на месте не было, — и выразила ему отдельную благодарность за то, что он вовремя спас ее, признавшись, что еще немно­го, и Гальбаториксу удалось бы ее сломить.

Через три дня Насуада была коронована на большой площади в центре города при огромном скоплении людей, гномов, эльфов, котов-оборотней и ургалов. Те взрывы, что сопутствовали гибели Гальбаторикса, уничтожили и древнюю корону Броддрингов. Из золота, найденного в столице, гномы выковали новую корону и украсили ее чудесными самоцветами, которые эльфы вынули из своих шлемов и рукоятей мечей.

Сама церемония была очень простой, но тем не менее произвела впечатление. Насуада пришла на площадь пеш­ком со стороны разрушенной цитадели. На ней было поистине королевское платье — пурпурное, со шлейфом, — и ру­кава его были достаточно коротки, чтобы все могли видеть шрамы, покрывавшие ее руки до локтя. Шлейф, оторочен­ный мехом, несла Эльва. Эрагон, следуя предупреждениям Муртага, настоял на том, чтобы девочка все время находи­лась при Насуаде.

Медленный бой барабанов возвестил первый шаг Насу­ады, когда она стала подниматься на возвышение, воздвиг­нутое посредине площади. На самом верху стояло резное кресло, призванное служить ей троном. Рядом с креслом разместились Эрагон и Сапфира, а напротив возвышения, на площади, выстроились король Оррин, Орик, Гримрр Полулапа, Арья, Датхедр и Нар Гарцвог.

Насуада поднялась на возвышение и опустилась на ко­лени перед Эрагоном и Сапфирой. Гном из клана Орика подал Эрагону новую корону, которую тот и возложил На­суаде на голову. Затем Сапфира, изогнув шею, коснулась мордой лба Насуады, и они с Эрагоном сказали ей — она мысленно, а он вслух:

— Процветай же отныне, королева Насуада, дочь Аджихада и Надары!

Снова протрубили трубы, и собравшаяся толпа — до того соблюдавшая мертвую тишину — взорвалась радост­ными криками, точнее, некой жуткой какофонией, в ко­торой рев ургалов смешивался с мелодичными голосами эльфов.

Затем Насуада села на трон, и король Оррин принес ей клятву верности. Следом за ним то же самое сделали Арья, король Орик, Гримрр Полулапа и Нар Гарцвог. Каждый обещал королеве дружбу и поддержку своего народа. Эти клятвы сильно подействовали на Эрагона. Он с трудом сдерживал слезы, видя, как по-королевски Насуада воссе­дает на троне. Только во время ее коронации он наконец почувствовал, что призрак Гальбаторикса и его диктатуры начинает таять.

А потом начался великий пир, и вардены вместе со своими союзниками праздновали всю ночь и весь следу­ющий день. Эрагон плохо помнил, что было во время это­го праздника, только, пожалуй, танцы эльфов, гремящие барабаны гномов и четверых куллов, которые взобрались на башню на крепостной стене и стояли там, дуя в рога, ко­торые вынули из черепов, принадлежавших их собствен­ным отцам.

Городские жители тоже присоединились к празднова­нию, и Эрагон видел, с каким облегчением и радостью они воспринимают конец правления Гальбаторикса. Похоже, почти все присутствовавшие на этом празднике, хотя бы в глубине души понимали значимость этого события, чув­ствовали, что являются свидетелями конца одной эпохи и начала другой.

На пятый день, когда главные городские ворота были уже почти восстановлены и город был достаточно защи­щен, Насуада приказала Эрагону и Сапфире лететь в Драс-Леону, а затем в Белатону, Финстер и Ароуз. В каждом из этих городов, воспользовавшись истинным именем древ­него языка, нужно было освободить тех, кто дал клятву верности Гальбаториксу. Она также попросила Эрагона связать бывших солдат Гальбаторикса и преданных ему представителей знати таким же заклятием, каким он свя­зал жителей Урубаена, чтобы предотвратить любые по­пытки подорвать только что установившийся мир.

Однако в этой просьбе Эрагон ей отказал. Он был твер­до убежден, что нельзя уподобляться Гальбаториксу. В Уру­баене, правда, был очень велик риск появления тайных убийц и тому подобных предателей, так что там Эрагон все-таки применил ту магию, о которой его просила На­суада. Но больше нигде. Он испытал большое облегчение, когда после некоторых размышлений Насуада полностью согласилась с его доводами.