Эрагон. Книги 1-4

От неожиданности Эрагон остановился с ним рядом. Он совсем позабыл, что Слоан — отец Катрины — нахо­дится в Эллесмере. Мгновение поколебавшись и споря с самим собой, он все же тихими шагами приблизился к нему.

Как и в последний раз, когда Эрагон его видел, Слоан носил тонкую черную повязку, скрывавшую его пустые глазницы. Из-под повязки текли слезы, лоб был нахмурен, а худые руки мучительно стиснуты.

Услышав шаги Эрагона, Слоан повернул в его сторону голову и спросил:

— Кто здесь? Это ты, Адарё? Я же говорил тебе, что по­мощь мне не нужна! — В голосе его звучали горечь, гнев боль и печаль, чего Эрагон никак не ожидал.

— Это я, Эрагон, — сказал он.

Слоан вздрогнул, словно до него дотронулись каленым железом, и замер.

— Ты! Что, явился полюбоваться на мое жалкое положение?

— Нет, конечно, — спокойно ответил Эрагон, оскор­бленный подобным предположением. Он присел на кор­точки в нескольких футах от Слоана.

— Ты уж прости, если я тебе не поверю. Порой трудно понять, чего ты на самом деле хочешь — помочь человеку или причинить ему боль.

— Это зависит от твоей точки зрения.

Слоан презрительно искривил верхнюю губу.

— Надо же, ответ настоящего эльфа — осторожный да хитрый, как ласка!

У Эрагона за спиной эльфы затянули новую песню под аккомпанемент лютни и свирели. Потом до Эрагона и Сло­ана донесся бурный взрыв смеха.

Мясник мотнул подбородком в ту сторону.

А ведь я ее слышу! — И снова слезы потекли из-под его черной повязки. — Могу услышать, да увидеть не могу! А все твои чары проклятые! Это они не дают мне погово­рить с нею!

Эрагон молчал, не зная толком, что ему ответить.

Слоан откинулся, прислонившись затылком к сосново­му корню; на горле у него запрыгал кадык.

— Эльфы говорили, девочка у нее родилась. Измира. Сильная, здоровая.

— Да, это правда. Я других таких детей не знаю — кре­пенькая такая и кричит громче всех. Красивая девочка.

— Это хорошо.

— Как ты прожил все это время? По-прежнему резьбой занимался?

— Значит, эльфы докладывают тебе о моих занятиях? — Пока Эрагон решал, как лучше ответить — а ему вовсе не хотелось, чтобы Слоан знал, что он однажды навещал его здесь, — мясник снова заговорил: — Я ведь догадывал­ся… Как я, по-твоему, могу время проводить? Я все время во тьме — со времен Хелгринда, так что ничего не делаю, только баклуши бью. Зато эльфы эти все вокруг меня суе­тятся, ни минуты покоя не дают!

Среди пирующих снова раздался смех, и в шуме голо­сов Эрагон отчетливо различил голос Катрины.

Слоан свирепо сдвинул брови.

— Зачем ты и ее-то сюда, в Эллесмеру притащил? Мало тебе было меня сюда сослать? Нет, тебе надо обязательно меня помучить! Чтоб я знал, что и дочка моя, и внучка тоже здесь, но увидеть их я никогда не смогу! И тем более — по­говорить с ними. — Слоан оскалился. Вид у него был такой, словно он сейчас бросится на Эрагона. — Ах ты, бессердеч­ный ублюдок!

— Да нет, сердце у меня как раз есть и даже не одно, — сказал Эрагон, зная, что мясник все равно его не поймет. Слоан злобно хмыкнул.

Эрагон не знал, что лучше — то ли пусть мясник верит, что он действительно хотел причинить ему боль, то ли признаться, что он просто забыл о его существовании, по­тому и привез сюда Катрину с Рораном. Слоан отвернулся. По щекам у него текли слезы.

— Уходи, — сказал он. — Оставь меня. Не тревожь пона­прасну. И больше не появляйся рядом со мной, или, кля­нусь, один из нас умрет!

Эрагон поковырял носком сапога иглы, устилавшие землю толстым слоем, и снова посмотрел на Слоана. Ему не хотелось уходить. Он понимал, что поступил жестоко, неправильно, и с каждой секундой все сильней ощущал свою вину перед этим несчастным человеком. В конце кон­цов он принял решение — и сразу как-то успокоился.

Еле слышным шепотом он произнес имя имен и изме­нил заклятие, некогда наложенное на Слоана. Это заняло некоторое время, и под конец Слоан, не выдержав, проры­чал сквозь стиснутые зубы.

— Да прекратишь ли ты, наконец, бормотать какую-то чушь?! Убирайся отсюда! Оставь меня, черт тебя побери!

Эрагон, однако, не ушел, а начал произносить новое за­клинание, черпая силы и знания из копилки Элдунари. Он даже не сказал — пропел, как это делают эльфы, восстанав­ливающее заклятие, дающее новую жизнь чему-то старому. Это было нелегко, однако умение Эрагона в последнее вре­мя значительно возросло, и он вполне сумел справиться с поставленной целью.

Пока Эрагон выпевал слова заклинания, Слоан дергал­ся, как припадочный, а потом принялся сыпать ругатель­ствами и скрести обеими руками щеки и лоб, словно на него напала чесотка.

— Да будь ты проклят! Что ты со мной такое делаешь?

Закончив, Эрагон присел на корточки и осторожно снял с глаз Слоана черную повязку. Тот зашипел, почув­ствовав это, и попытался схватить Эрагона за руки, но не успел, и пальцы его успели стиснуть лишь пустой воздух.

— Что, еще и достоинства хочешь меня лишить? — с не­навистью спросил мясник.

— Нет, — сказал Эрагон. — Я как раз хочу вернуть тебе былое достоинство. Открой глаза.

Мясник испугался:

— Нет! Я же не могу… Ты пытаешься меня обмануть!