Эрагон. Книги 1-4

Эрагон и Сапфира ночевали у ручьев и озер. Огонь ко­стра отражался в полированном металле, из которого соз­дано было тело Куарока, вокруг хором пели лягушки и на­секомые, а вдали порой слышался вой волков.

Оказавшись в Дю Вельденвардене, Сапфира примерно час летела по направлению к самому центру этого огромно­го леса, пока ее не остановили магические стражи эльфов. Там она опустилась на землю и уже по земле миновала все установленные эльфами барьеры, а Куарок бежал рядом с нею. Потом она вновь подхватила его когтями и взлетела.

Они все летели, а деревья бесконечным зеленым морем проплывали под ними — почти все это были сосны с неболь­шими вкраплениями лиственных деревьев: дубов, вязов, берез, осин и плакучих ив. Сапфира миновала гору, назва­ние которой Эрагон позабыл, и эльфийский город Озилон, затем снова потянулись сплошные сосны, и каждая из них была неповторимой, но все же похожей на все остальные.

Наконец, поздним вечером, когда и луна, и солнце по­висли низко над горизонтом друг напротив друга, Сапфи­ра прибыла в Эллесмеру и плавно опустилась между жи­выми домами-деревьями этого самого большого и самого прекрасного из эльфийских городов.

Лрья и Фирнен уже ждали их вместе с Рораном и Катри­ной. Когда Сапфира подлетела ближе, Фирнен издал гром­кий радостный рев и расправил крылья, перепугав всех птиц. Сапфира ответила ему таким же радостным ревом, а потом аккуратно опустилась на задние лапы и почти неж­но поставила Куарока на землю.

Эрагон отстегнул ремни на ногах и соскользнул с сед­ла на траву. Роран подбежал, обнял его, похлопал по спине, и Катрина, чмокнув его в щеку, тоже принялась его обни­мать. Смеясь, Эрагон сказал:

— Эй, хватит, не то совсем меня задушите! Ну, и как вам понравилась Эллесмера?

— Она прекрасна! — улыбаясь, воскликнула Катрина.

— Я думал, ты преувеличиваешь, — сказал Роран, — но тут все в точности такое, как ты описывал — просто уди­вительно! Сильно впечатляет! Особенно тот замок, в кото­ром мы живем…

— Замок Тиалдари, — подсказала Катрина.

Роран кивнул:

— Да, и этот замок подсказал мне кое-какие идеи на­счет того, как заново отстроить Карвахолл. А потом еще и Тронжхайм, и Фартхен Дур… — Он только головой пока­чал и слегка присвистнул.

Они отправились по лесной тропе к западной части Эллесмеры. Друзья шли впереди и как бы вели Эрагона за со­бой. К ним вскоре присоединилась Арья. Она была похожа на королеву, не меньше, чем когда-то ее мать.

— Добро пожаловать в Эллесмеру, Эрагон. Мы тебе рады. Видишь, как лунный свет встречает тебя?

Он посмотрел на нее:

— Вижу. И я рад всех вас видеть, Губительница Шейдов.

Она улыбнулась, когда он назвал ее этим именем. Ему показалось, что даже густые сумерки, уже воцарившиеся под деревьями, расступились от ее светлой улыбки.

Эрагон снял с Сапфиры седло, и она улетела куда-то вместе с Фирненом, хотя Эрагону было прекрасно извест­но, как сильно она утомлена перелетом. Драконы исчезли в направлении Утесов Тельнаира, и, когда они улетали, Эрагон услышал, как Фирнен сказал:

«Я сегодня утром убил для тебя трех оленей. Они ждут тебя на траве возле хижины Оромиса».

Куарок пустился следом за улетевшей Сапфирой: яйца драконов по-прежнему находились при ней, а он должен был их охранять.

Меж огромными стволами деревьев-домов открылась небольшая полянка, окаймленная кустами кизила и шток­розы. На полянке стояли накрытые столы с самыми разно­образными угощениями. Множество эльфов в роскошных нарядах приветствовали Эрагона негромкими возгласами и певучим смехом, в которые время от времени врывались песни и музыка.

Арья заняла свое место во главе праздничного стола, и белый ворон Благден опустился на резной шест рядом с нею, каркая и декламируя отрывки из каких-то древних поэм. Эрагон сидел рядом с Арьей, и они ели, пили и весе­лились до глубокой ночи.

Когда праздник начал понемногу стихать, Эрагон, улу­чив несколько минут, побежал через темный лес к дереву Меноа. Вели его, скорее, обоняние и слух, чем зрение.

Звезды уже высыпали на небе, когда он вынырнул из-под изогнутых тяжелых ветвей гигантских сосен и оста­новился, переводя дыхание и собираясь с мыслями, пре­жде чем пробраться сквозь паутину сплетенных корней Меноа.

Он остановился у подножия огромного ствола, прило­жил руку к морщинистой, изъеденной временем коре и со­единил свои мысли с медленно движущимися мыслями той, что некогда была живой эльфийкой.

«Линнёа… Линнёа… Проснись! — сказал он. — Мне нуж­но поговорить с тобою! — Он подождал, но дерево никак ему не ответило. Это было все равно что пытаться мыслен­но говорить с морем, или с воздушным океаном, или с са­мой землей. — Линнёа, я должен поговорить с тобой!»

В мозгу его словно ветер вздохнул, и он ощутил некую мысль, слабую и далекую, которая словно говорила: «Что тебе нужно, Всадник?..»

«Линнёа, когда я был здесь в последний раз, я сказал, что отдал бы тебе все, что ты захочешь в обмен на светлую сталь под твоими корнями. Я вскоре покину Алагейзию, так что я пришел, чтобы выполнить свое обещание, пока я еще здесь. Чего бы ты хотела от меня, Линнёа?»