Эрагон. Наследие

Присев на корточки, Анжела приложила два пальца к яремной вене юноши, пытаясь нащупать пульс, потом пошлепала его по щекам и приподняла веки, осматривая зрачки.

Но послушник в себя не приходил, и это явно раздражало травницу.

– Минутку, – сказала она и закрыла глаза. Маленькая морщинка пересекла ее лоб. Какое-то время она была совершенно неподвижна, потом вдруг ринулась вперед с неожиданной прытью. – До чего же самовлюбленный маленький хлюпик! Ничего удивительного, что родители отдали его на воспитание этим жрецам. Странно, что сами-то жрецы так долго его терпят!

– Он что-нибудь полезное знает? – спросил Эрагон.

– Только путь на поверхность. – И Анжела указала на дверцу слева от алтаря – ту самую, через которую приходили и уходили жрецы и их помощники. – Просто удивительно, что он пытался освободить тебя. Я подозреваю, что он впервые в жизни что-то сделал по собственному почину.

– Мы должны взять его с собой. – Эрагону страшно не хотелось этого говорить, но его заставило чувство долга. – Я обещал, что мы его возьмем с собой, если он нам поможет.

– Он же пытался убить тебя!

– Но я слово дал!

Анжела вздохнула и, закатив глаза, сказала эльфийке:

– Знаешь, Арья, по-моему, и ты его переубедить не сумеешь!

Арья покачала головой и, без какого бы то ни было усилия взвалив юношу на плечо, сказала:

– Я его понесу.

– Ладно, – сказала травница и повернулась к Эрагону: – Возьми-ка ты лучше это. Похоже, драться придется именно нам с тобой. – Она сунула ему в руку свой короткий меч, а сама вытащила откуда-то из складок платья кинжал с украшенной самоцветами рукоятью.

– Из чего он сделан? – спросил Эрагон, изучая прозрачное лезвие меча и заметив, как странно оно поглощает и отражает свет. Вещество, из которого было сделано лезвие, более всего напоминало алмаз, но Эрагон даже представить себе не мог, как кто-то сумел изготовить боевое оружие из драгоценного камня. Он прекрасно понимал, какое количество энергии потребуется для того, чтобы предохранить такой камень от трещин и от возможности при ударе разлететься на множество осколков. На это, пожалуй, и у самого опытного мага сил не хватило бы.

– Это не камень и не металл, – сказала травница, словно читая его мысли. – Но должна тебя предупредить: обращаться с ним нужно очень осторожно. Ни в коем случае не касайся его острия и не позволяй никому из тех, кто тебе дорог, даже близко к нему подходить, иначе сильно об этом пожалеешь. А также не прислоняй этот меч к тому, что в ближайшее время может тебе понадобиться – к собственной ноге, например.

Эрагон испуганно отодвинул руку с мечом как можно дальше от собственного тела и спросил:

– Но почему?

– Потому, – с явным превосходством пояснила Анжела, – что это самый острый меч из всех существующих на свете. Ни один клинок, ни один боевой топор не может с ним сравниться. Даже твой Брисингр. Это абсолютное воплощение режущего инструмента. Это, – и она специально выдержала паузу, – архетип судьбы… Короче, подобного ему нет больше нигде. Этот меч способен разрубить все, что не защищено магией, а также многое из того, что ею защищено. Можешь его испытать, если мне не веришь.

Эрагон осмотрелся, ища, на чем бы испытать этот невероятный меч. Наконец он подбежал к алтарю и ударил клинком по одному из углов каменной плиты.

– Не так быстро! – крикнула Анжела.

Прозрачное лезвие дюйма на четыре вошло в камень, словно этот гранит был не тверже сорной травы, и продолжало углубляться, явно устремляясь к ноге Эрагона. Эрагон вскрикнул и отскочил, едва успев остановить меч, готовый уже рассечь ему ногу.

А угол алтаря отвалился и с грохотом откатился на середину зала.

И Эрагону показалось, что лезвие этого меча и впрямь сделано из алмаза. Потому ему и не нужна была никакая особая защита, он так редко встречал на своем пути сколько-нибудь реальное сопротивление.

– Сюда, – сказала ему Анжела и, отстегнув от пояса ножны, протянула их ему. – Вот, возьми заодно и эти ножны. Это одна из немногих вещей, которые невозможно разрубить моим мечом.

Эрагон даже не сразу обрел дар речи. Потом спросил:

– А у этого меча есть имя?

Анжела рассмеялась:

– Разумеется! На древнем языке он называется Албитр, и это означает именно то, что ты про него подумал. Но я предпочитаю называть его Колокол Смерти.

– Колокол Смерти?

– Да. Из-за того звука, который издает его лезвие, когда ты слегка по нему постукиваешь. – И она продемонстрировала это, слегка постучав по лезвию кончиком ногтя; и улыбнулась, когда в ответ раздалась высокая, пронзительная нота, пронзившая темноватый зал точно луч солнечного света. – Ну что, теперь, может, пойдем?

Эрагон огляделся, проверяя, не забыли ли они чего, затем кивнул и быстро подошел к левой двери, открыв ее как можно тише.

За дверью оказался длинный и довольно широкий коридор, освещенный горящими факелами. Вдоль стен там двумя рядами выстроились десятка два облаченных в черное стражей храма.

Увидев Эрагона, воины выхватили оружие.