Эрагон. Наследие

– Ты победила своего противника во время Испытания Длинных Ножей, – сказал Гальбаторикс, – и нанесла себе куда больше болезненных ран, чем кто-либо прежде. Это означает, что ты, во-первых, обладаешь очень сильной волей, а во-вторых, способна приостановить полет собственного воображения – ибо именно воображение, если оно чрезмерно активно, и превращает порой стойких людей в трусов. Именно воображение, а вовсе не страх, как считает большинство. Однако ни одна из твоих замечательных черт характера тебе сейчас не поможет. Как раз наоборот: они тебе, скорее, помешают. У всего есть свой предел, физический или духовный. Вопрос лишь в том, сколько времени нужно, чтобы достигнуть этого предела. И ты его достигнешь, это я тебе обещаю. В твоей власти лишь немного оттянуть этот миг, но не отвратить его. И никакая магическая защита здесь тебе не поможет. Так зачем же зря страдать? Никто не ставит под вопрос твое мужество, ты уже и так продемонстрировала его всему миру. Сдайся, мирно сложи оружие. Ничего постыдного в этом нет, ибо ты всего лишь примешь неизбежное. Продолжать – значит подвергнуть себя бесконечным мучениям, которые ни к чему не приведут. Чувство долга? Пусть оно пока отдохнет. Принеси мне клятву верности на древнем языке и вскоре обретешь все – дюжину слуг, сколько угодно нарядов из шелка и дамаска, роскошные покои и место за столом рядом со мною.

Гальбаторикс помолчал, ожидая ответа, но Насуада молчала, глядя в потолок, на пересекающиеся цветные линии.

А его палец продолжил свой путь по ее руке, продвигаясь от шрамов к ямке на запястье; там он остановился, с силой прижав вену.

– Молчишь? Прекрасно. Как тебе будет угодно. – Гальбаторикс убрал палец и велел: – Муртаг, подойди сюда, покажись. Ты ведешь себя невежливо по отношению к нашей гостье.

«Ах, неужели и он тоже!» – подумала Насуада, и ее вдруг охватила глубокая печаль.

Человек в светло-коричневом колете медленно повернулся, и, хотя лицо его было сверху закрыто серебряной маской, она сразу поняла, что это действительно Муртаг. Глаза его прятались в тени, а губы и зубы были плотно сжаты, придавая лицу мрачное выражение.

– Муртаг был в больших сомнениях, когда впервые поступил ко мне на службу, но с тех пор доказал, что ученик он весьма прилежный и способный. У него те же таланты, что и у его отца. Разве не так?

– Да, господин мой, – сказал Муртаг. Голос его звучал хрипло.

– Он удивил меня, когда убил старого короля Хротгара на Пылающих Равнинах. Я и не ожидал, что он проявит такое рвение в сражении со своими бывшими друзьями. С другой стороны, душа нашего Муртага полна ярости и жажды крови. Он готов голыми руками порвать горло даже куллу, если я ему это позволю. И я ему это позволил, ибо ничто не доставляет ему большего удовольствия, чем удовольствие убивать. Правда, Муртаг?

Мускулы на шее Муртага напряглись.

– Ничто, господин мой, – тихо подтвердил он.

Гальбаторикс снова засмеялся.

– Муртаг Убийца Королей… Между прочим, хорошее прозвище для будущих легенд, но не то, которое тебе стоило бы заслужить у меня на службе. – Гальбаторикс помолчал и обратился к Насуаде: – До сих пор я довольно небрежно относился к обучению Муртага тонкому искусству убеждения. Именно поэтому я и привел его сюда сегодня. Он получил кое-какой опыт в качестве объекта данного искусства, но никак не практика, хотя ему и самому давно пора овладеть этим искусством. А разве может он лучше постигнуть это умение, чем находясь в твоем обществе? В конце концов, именно он, Муртаг, убедил меня, что ты достойна того, чтобы пополнить ряды моих учеников.

Предательство! Именно ощущение предательства охватило душу Насуады. Несмотря ни на что, она была о Муртаге лучшего мнения. Она попыталась заглянуть ему в лицо, ища объяснений, но он замер, как сторож на часах, и на нее не смотрел, а по выражению его лица она ничего прочесть не сумела.

Затем Гальбаторикс махнул рукой в сторону жаровни и самым обыденным тоном велел Муртагу:

– Возьми прут.

Насуада заметила, как руки Муртага непроизвольно сжались в кулаки. Но помимо этого у него не дрогнул ни один мускул.

Этот приказ Гальбаторикса прозвучал для нее точно звон огромного колокола. Ей показалось, что некий великан-кукловод, дергая реальность за ниточки, заставляет ее вздрагивать и изменяться, а сама она, Насуада, словно куда-то падает, и воздух над нею дрожит, как покрытая рябью поверхность воды. Несмотря на всю силу этого приказа, сейчас она, пожалуй, не смогла бы вспомнить, как пишутся эти слова и к какому языку они относятся; они просто прошли сквозь ее разум, оставив лишь представление о том, что за ними последует.

Муртаг передернулся и резким движением выхватил из жаровни раскаленный железный прут. Искры так и посыпались. Несколько сверкающих угольков рассыпались по каменному полу, как рассыпаются по земле семена сосен из раскрывшихся шишек.