Эрагон. Наследие

«Ты же никогда раньше не бывала на Врёнгарде, – сказал Глаэдр. – А если будет шторм? Ветер может унести тебя в открытое море или даже потопить. Далеко не один дракон погиб из-за чрезмерной самоуверенности во время полета над морем. Этот ветер тебе не друг, Сапфира. Он тебе помогать не станет. А вот погубить тебя вполне может».

«Я не какой-то птенец, которого надо учить, как обращаться с ветром!»

«Нет, ты – не птенец, но ты все еще очень молода, и я совсем не уверен, что ты готова к подобному перелету».

«А иначе это отнимет у нас слишком много времени!»

«Возможно, но, как известно, тише едешь, дальше будешь».

«О чем это вы говорите?» – не выдержал Эрагон.

Песок под передними лапами Сапфиры заскрипел, зашуршал, когда она, выпустив когти, глубоко вонзила их в землю.

«Нам нужно сделать выбор, – ответил ему Глаэдр. – Отсюда Сапфира может либо лететь прямо на Врёнгард, либо следовать вдоль побережья на север, пока не доберется до того выступа материка, который ближе всего к острову, и тогда уже – и только тогда! – она сможет повернуть на запад и перелететь через узкий пролив».

«А какой путь короче?» – спросил Эрагон, хотя уже догадался, каков будет ответ.

«Разумеется, лететь напрямик!» – сказала Сапфира.

«Но в таком случае весь полет будет проходить над морем», – сказал Глаэдр.

«Это не так уж и далеко, – тут же встрепенулась Сапфира, – не дальше, чем тот путь от лагеря варденов до этого берега, который мы только что благополучно проделали. Или я ошибаюсь?»

«Но теперь ты утомлена долгим перелетом, и если разразится буря…»

«Тогда я обойду ее стороной!» – воскликнула Сапфира и выдохнула из ноздрей узкий язык голубого и желтого пламени. Эта неожиданная вспышка настолько ослепила Эрагона, что некоторое время он тщетно тер глаза, пытаясь восстановить способность видеть.

«Неужели это действительно так опасно, если мы полетим прямо отсюда?» – думал он.

«Вполне возможно», – тут же прогрохотал в ответ на его мысли Глаэдр.

«А насколько дольше мы будем лететь вдоль побережья?»

«На полсуток, может, чуть больше».

Эрагон поскреб заросший щетиной подбородок, посмотрел на грозные волны, потом на Сапфиру и тихо спросил:

«Ты уверена, что сможешь это сделать?»

Она повернулась и тоже посмотрела на него, скосив один глаз. Зрачок в ее огромном глазу так сильно расширился, что стал почти круглым; он был таким большим и черным, что Эрагону казалось, будто он мог бы заползти туда и совсем там исчезнуть.

«Настолько, насколько я вообще могу быть в себе уверенной», – сказала она.

Он кивнул и задумчиво пригладил волосы, словно приучая себя к этой новой идее.

«Тогда нам, наверное, стоит попробовать… Глаэдр, если будет нужно, ты сможешь ее направить? Ты сможешь помочь ей?»

Некоторое время старый дракон молчал, а затем удивил Эрагона тем, что стал мысленно то ли напевать, то ли мурлыкать, в точности как мурлыкала Сапфира, когда бывала довольна или весела.

«Ладно, я согласен. Если уж мы решили испытать судьбу, так не будем трусить. Решено: летим через море».

И как только этот вопрос был решен, Эрагон снова уселся Сапфире на спину, и она, легко подпрыгнув, взлетела, оставив позади безопасную сушу и стрелой мчась над морским простором.

Звук его голоса, прикосновение его руки

– А-а-а-а!..

– Ну что, ты готова поклясться мне на языке древних?

– Ни за что!

Вопрос Гальбаторикса и ответ Насуады стали уже почти ритуальными – вопрос – ответ, как в детской игре, вот только она в этой игре явно проигрывала.

Ритуал – вот то единственное, что позволяло Насуаде сохранять разум. С помощью самых разнообразных ритуалов она могла управлять собственным миром – с их помощью она могла выдержать промежуток от одного события до другого, будучи лишена любых других ориентиров. Ритуалы мыслей, ритуалы действий, ритуалы боли и облегчения – на них покоилась, от них зависела сейчас сама ее жизнь. Без них она бы совсем потерялась – овца без пастыря, верующая без веры, Всадник без дракона.

Этот ритуал, к несчастью, заканчивался всегда одинаково: очередным прикосновением раскаленного железного прута.