Эрагон. Наследие

Затем Эрагон переключил все свое внимание на Рорана. Наложение этих чар потребовало гораздо больше времени – ведь Рорану в самое ближайшее время могла грозить любая, даже самая страшная, опасность. Эрагон вкладывал в эти заклинания куда больше энергии, чем предполагал Роран; тот вряд ли одобрил бы подобное расточительство. Однако Эрагону невыносимо было думать о том, что в завтрашней схватке Роран может погибнуть, даже если они и сумеют победить Гальбаторикса.

Наконец он сказал:

– Теперь все. Я наложил несколько иные чары, которые, впрочем, следовало бы применить и раньше. В дополнение к обычным стражам, я дал тебе еще несколько таких, на которые тебе придется расходовать и собственные силы. Но пока ты жив, они будут защищать тебя от опасности. Впрочем, – и Эрагон многозначительно поднял палец, – учти: они вступят в действие только после того, как будет истощена вся остальная защита, так что на них не следует возлагать слишком большие надежды. И потом, если они будут действовать постоянно, то ты быстро лишишься сил и упадешь без чувств, а можешь и умереть.

– Значит, пытаясь меня спасти, они могут убить меня? – спросил Роран.

Эрагон кивнул.

– Не позволяй больше никому обрушивать на тебя стену, и все будет в порядке. Это, конечно, риск, но риск оправданный. Такая защита не позволит взбесившейся лошади сбросить тебя себе под копыта и заставит брошенный в тебя дротик пролететь мимо. Кроме того, тебе, как и Катрине, достаточно будет дважды произнести слова «фретхья» или «фретхья летта», чтобы стать невидимым или же снова видимым. Вот увидишь, во время битвы это тебе пригодится.

Роран усмехнулся.

– Да уж, наверно.

– Главное, чтобы эльфы не приняли тебя за одного из заклинателей Гальбаторикса, – пошутил Эрагон и поднялся, собираясь уходить, Катрина тоже встала и вдруг схватила его за руки и с нежностью прижала их к своей груди.

– Спасибо тебе, Эрагон! – тихо сказала она. – Ты очень хороший!

Он вспыхнул, совершенно растерявшись.

– Да ладно, это же ерунда…

– Завтра береги себя, очень тебя прошу. Ты очень много значишь для нас обоих, и я надеюсь, что вскоре мы все снова будем вместе, а ты станешь любящим дядюшкой для нашего малыша. Я просто не переживу, если ты позволишь себя убить!

Он засмеялся.

– Не тревожься. Сапфира не позволит мне делать глупости.

– Это хорошо. – Катрина расцеловала его в обе щеки и выпустила его руки. – До свиданья, Эрагон.

– До свиданья, Катрина.

Роран немного проводил его. Махнув рукой в сторону своей палатки, он сказал Эрагону:

– Спасибо тебе за нее.

– Я только рад, что сумел вам немного помочь.

Они крепко обнялись; потом Роран сказал:

– Ну, удачи тебе.

Эрагон судорожно вздохнул.

– И тебе удачи. – Он крепче сжал плечо брата; ему не хотелось с ним расставаться, ведь они могли больше и не увидеться. – Если мы с Сапфирой не вернемся, – сказал он, – ты позаботишься о том, чтобы нас похоронили дома? Я не хочу, чтобы наши кости покоились здесь.

Роран удивленно поднял брови.

– Сапфиру, пожалуй, тяжеловато будет тащить так далеко.

– Ничего, эльфы наверняка помогут.

– Ну, тогда ладно. Конечно, обещаю. А ты хотел бы… покоиться в каком-нибудь определенном месте?

– На вершине того лысого холма, помнишь? – Эрагон имел в виду холм неподалеку от их родной фермы. Этот холм с голой вершиной в предгорьях Спайна всегда представлялся ему идеальным местом для строительства замка, и они с Рораном в детстве частенько обсуждали такую возможность.

Роран кивнул и сказал:

– А если я не вернусь…

– Мы сделаем для тебя то же самое.

– Нет, я не об этом хотел попросить. Если я не… ты позаботишься о Катрине?

– Конечно. И ты это знаешь.

– Да, но мне нужно быть уверенным. – Они еще с минуту смотрели друг на друга. Наконец Роран сказал: – Мы ждем тебя завтра к обеду.

– Я обязательно приду.

И Роран нырнул в палатку, а Эрагон еще некоторое время стоял один и смотрел на звезды. Им вдруг овладела такая глубокая печаль, словно он уже потерял кого-то из близких.

Потом он неслышно отошел в тень, полагая, что тьма скроет его надежней любых чар.

Очнувшись от грустных мыслей, Эрагон еще довольно долго бродил по лагерю, пока не отыскал ту палатку, где теперь поселились Хорст с Илейн и новорожденной Надеждой. Все трое еще не спали, поскольку девочка раскапризничалась.

– Эрагон! – обрадовался Хорст, когда Эрагон, остановив действие чар, предстал перед ними. – Входи! Входи! Давненько мы с тобой не видались! С самой Драс-Леоны, пожалуй! Как ты?

Эрагон проболтал с ними почти час – он ничего не сказал им об Элдунари, но о путешествии на Врёнгард рассказал, – и когда девочка наконец уснула, распрощался с ее родителями и снова вышел в ночную тьму.

Затем он разыскал Джоада. Тот увлеченно читал при свете свечи какие-то свитки, а его жена Хелен спала рядом. Когда Эрагон постучался и всунул голову в палатку, старый ученый, покрытый боевыми шрамами, тут же отложил свои свитки в сторону и вышел к нему.