Эрагон. Наследие

«Да, мы его одобряем», – был ответ.

– Ну, тогда все. Значит, завтра идем на штурм, – тихо сказал Роран.

Суть долга

Все десятеро, включая Умаротха, продолжали беседу еще около часа. Оррина пришлось убеждать дольше других. Затем они обсудили еще кое-какие детали: точное время и место начала сражения, сигналы к бою и тому подобное. После чего – к невероятному облегчению Эрагона – Арья сказала:

– Если вы с Сапфирой не возражаете, я завтра пойду вместе с вами.

– Мы будем этому очень рады, – ответил Эрагон.

Но Имиладрис так и застыла.

– Что хорошего это даст? Твои способности, Арья, могут пригодиться повсюду. Блёдхгарм и его заклинатели, которых я приставила к Эрагону и Сапфире, куда более умелые маги, чем ты, да и в бою куда более опытны. Вспомни, они ведь сражались еще с Проклятыми и, в отличие от очень многих, сумели остаться в живых и потом рассказать об этом сражении. Многие старшие эльфы с удовольствием пойдут с Эрагоном вместо тебя. С твоей стороны было бы чистым эгоизмом настаивать на том, чтобы самой отправляться туда, когда есть другие, куда лучше подготовленные для выполнения этой задачи, и все они готовы к этому и находятся под рукой.

– Я думаю, никто лучше не подготовлен для выполнения этой задачи, чем Арья, – спокойно возразил Эрагон. – Да и я никого, пожалуй, кроме Сапфиры, не хотел иметь рядом с собой в таком деле.

Имиладрис ответила ему, не сводя глаз с лица Арьи:

– Ты еще очень молод, Губитель Шейдов, а потому позволяешь чувствам туманить твой разум.

– Нет, мама, – сказала Арья. – Это ты позволяешь чувствам туманить твой разум. – И она широким изящным шагом приблизилась к Имиладрис. – Ты права: есть немало эльфов, которые гораздо сильнее, мудрее и опытнее меня. Но именно я спасала яйцо Сапфиры, перенося его из одного места в другое. Я помогла Эрагону убить шейда Дурзу, а потом мы с ним вместе убили в Финстере шейда Варога. Как и Эрагон, я теперь тоже Губительница Шейдов. И тебе прекрасно известно, как давно я поклялась служить своему народу. Кто еще из эльфов может предъявить столько же аргументов? Даже если б я и хотела, я бы все равно не смогла свернуть с этого пути. Я бы, наверное, скорее умерла. Я готова к этому сражению – готова не хуже старших представителей нашей расы, ибо именно этой цели я посвятила всю свою жизнь. Как и Эрагон.

– Но твоя жизнь пока еще так коротка. – Имиладрис нежно коснулась щеки Арьи. – Ты посвятила себя борьбе с Гальбаториксом после смерти отца, но как мало ты знаешь о тех радостях, которые может дать жизнь. И мы с тобой так мало были вместе – за целое столетие не наберется и жалкой горстки дней… Лишь после того, как ты привела Сапфиру и Эрагона в Эллесмеру, мы снова начали разговаривать с тобой, как мать и дочь. Я не хочу так скоро потерять тебя, Арья!

– Но это не я воздвигла между нами стену непонимания, – сказала Арья.

– Нет, не ты. – Имиладрис убрала руку. – Ты предпочла просто покинуть Дю Вельденварден. – И она более мягким тоном прибавила: – У меня нет ни малейшего желания спорить с тобой. Я прекрасно понимаю, в чем ты видишь свой долг, но, пожалуйста, ради меня, позволь кому-нибудь другому на этот раз занять твое место.

Арья потупилась и некоторое время молчала. Потом сказала:

– Нет. Я не могу допустить, чтобы Эрагон и Сапфира отправились туда без меня. Ведь ты же не можешь позволить своей армии вступить в сражение, пока сама не встанешь во главе ее. И я не могу… неужели ты хочешь, чтобы меня обвинили в трусости? Никто в нашей семье не отказывался от исполнения своего долга. Не проси же меня делать это! Я не хочу себя позорить.

Глаза Имиладрис подозрительно заблестели; Эрагону показалось, что она сейчас заплачет.

– Да, – сказала она, – ты права. Но сражаться с Гальбаториксом…

– Если ты так боишься за меня, мама, – мягко сказала Арья, – так пойдем вместе с нами.

– Я не могу. Я должна остаться во главе своей армии.

– А я должна пойти вместе с Эрагоном и Сапфирой. Но я обещаю тебе: я не умру. – И Арья тем же ласковым жестом коснулась щеки матери. – Я не умру. – И теперь она сказала это на древнем языке.

Решимость Арьи произвела на Эрагона сильное впечатление; поклясться на древнем языке – значит безоговорочно в это верить. Имиладрис тоже потрясла эта клятва, но она, безусловно, была горда своей дочерью. Улыбнувшись, она расцеловала Арью в обе щеки и сказала:

– Хорошо, иди. Я благословляю тебя на этот подвиг. Но постарайся не рисковать. Во всяком случае, не больше, чем это будет необходимо.

– Ты тоже. – И они обнялись. А потом Имиладрис посмотрела на Эрагона и Сапфиру и попросила их:

– Берегите ее, заклинаю вас. Ведь у нее нет ни дракона, ни Элдунари.

«Мы будем беречь ее, как зеницу ока!» – торжественно поклялись Эрагон и Сапфира на древнем языке.

Решив все необходимые вопросы, члены военного совета начали потихоньку расходиться. Сидя рядом с Сапфирой на холме, Эрагон видел, как их силуэты постепенно исчезают в темноте. Сапфира намеревалась до начала штурма прятаться здесь, за холмом, а Эрагон хотел все же пробраться в лагерь.