Эрагон. Наследие

– И все-таки я убью тебя, – пробормотал Эрагон. Он понимал, что если будет продолжать сопротивляться, то хоть дети пока что останутся в живых. С другой стороны, он знал: Гальбаторикса необходимо убить, и если цена его смерти – смерть этих мальчика и девочки, то эту цену им уплатить придется, хоть впоследствии он, скорее всего, возненавидит себя за это, и лица несчастных детей до конца жизни будут являться ему во сне. Но если он не бросит вызов Гальбаториксу, тогда все пропало.

«Не сомневайся, – услышал он голос Умаротха. – Самое время нанести удар».

Эрагон возвысил голос:

– А почему бы тебе не сразиться со мной? Или ты трусишь? Или, может, слишком слаб, чтобы биться со мною? Уж не потому ли ты прячешься за спинами детей, как перепуганная старуха?

«Эрагон…» – услышал он предостерегающий голос Арьи.

– Не только я сегодня привел сюда детей, – возразил Гальбаторикс, и Эрагону показалось, что морщины у него на лице стали еще глубже.

– Тут есть некоторая разница. Эльва сама согласилась пойти со мной. Однако ты не ответил на мой вопрос. Почему ты не хочешь сразиться со мной на поединке? Может, причина в том, что ты слишком долго просидел на троне, объедаясь сластями, и попросту забыл, как мечом махать?

– Ты и сам не захочешь сражаться со мной, птенчик! – прорычал Гальбаторикс.

– А если ты ошибаешься? Освободи меня! Встретимся в честном поединке, и ты докажешь, что ты по-прежнему воин, с которым нужно считаться. Хотя, конечно, ты можешь и дальше продолжать жить, как дрожащий трус, который без помощи своих Элдунари не решается сойтись даже с одним-единственным противником. Ты же убил самого Враиля! Что же ты меня-то боишься? Что же ты…

– Довольно! – рявкнул Гальбаторикс.

По его впалым щекам яркой вспышкой пробежал и исчез румянец. Затем мгновенно, точно мгновенно меняющая свою форму ртуть, он переменил настроение и обнажил зубы в некой страшноватой улыбке и, пристукнув костяшками пальцев по подлокотнику трона, сказал:

– Я этот трон завоевал не благодаря тому, что принимал каждый брошенный вызов. И удержал его не тем, что с каждым сражался в «честном поединке». Тебе, детеныш, стоит понять одну вещь: не важно, как ты достиг победы, важно то, что ты ее достиг!

– Ты ошибаешься. Как – это тоже очень важно, – сказал Эрагон.

– Я тебе непременно напомню об этом, когда ты присягнешь мне на верность. Однако… – и Гальбаторикс погладил рукоять своего меча, – раз уж ты так сильно хочешь со мной сразиться, я удовлетворю твою просьбу. – Искорка надежды, вспыхнувшая в душе Эрагона, тут же и погасла, потому что Гальбаторикс прибавил: – Только сражаться ты будешь не со мной. С Муртагом.

При этих словах Муртаг метнул на Эрагона разъяренный взгляд.

А Гальбаторикс погладил свою аккуратную бородку и заявил:

– Я бы хотел понять раз и навсегда, кто из вас лучший воин. Вы будете сражаться без помощи магии или Элдунари, и до тех пор, пока один из вас будет просто не в состоянии продолжать поединок. Вы не сможете убить друг друга – это я вам запрещаю, – но сможете наносить друг другу сколько угодно тяжелые, почти смертельные раны. По-моему, это будет довольно забавно – посмотреть, как родные братья убивают друг друга.

– Не родные, – поправил его Эрагон. – Сводные. Моим отцом был Бром, а не Морзан.

Впервые Гальбаторикс был по-настоящему удивлен. Затем рот его снова исказился в усмешке.

– Ну, конечно! Мне бы следовало это заметить; истина написана у тебя на лице, если, конечно, знаешь, куда смотреть. Тем более! Тогда этот поединок будет еще интересней. Сын Брома против сына Морзана! Нет, судьба порой и впрямь шутит весьма неплохо!

Муртаг тоже, казалось, был удивлен. Он, правда, слишком хорошо владел собой, чтобы Эрагон смог что-то прочесть по его лицу, и было непонятно, обрадовало его это известие или огорчило. Но душевное его равновесие было явно поколеблено. Собственно, это и входило в планы Эрагона. Если Муртаг станет думать о чем-то другом, его будет легче победить. А Эрагон был твердо намерен его победить, каких бы усилий ему это ни стоило!

– Летта, – сказал Гальбаторикс, слегка шевельнув рукой.

Эрагон споткнулся, зашатался и чуть не упал, когда исчезли сковывавшие его чары.

Затем Гальбаторикс сказал: «Ганга аптр», и Арья, Эльва и Сапфира сами собой скользнули к стене, освобождая пространство перед тронным возвышением. Гальбаторикс пробормотал еще несколько слов, и большая часть светильников стала гореть вполсилы, зато площадка перед троном оказалась ярко освещена.

– Ну, теперь приступайте! – сказал Гальбаторикс, обращаясь к Муртагу. – Покажите нам, кто из вас более умелый боец.

Муртаг, нахмурившись, вышел в световое пятно и, остановившись в нескольких шагах от Эрагона, выхватил из ножен свой Заррок – лезвие алого меча влажно блеснуло, словно его уже окунули в кровь. Затем Муртаг поднял щит и чуть согнул колени, готовясь к бою. Эрагон, быстро глянув на Сапфиру и Арью, сделал то же самое.

– Сходитесь! – крикнул Гальбаторикс и хлопнул в ладоши.

И Эрагон, чувствуя, как весь покрылся испариной, пошел навстречу Муртагу.

Мускулы против стали