Эрагон. Наследие

– Нет. – И Роран опять невольно почесал грудь ногтями и сам же себя сердито обругал за это. – Понимаешь, мне и до того не спалось, а уж теперь…

– Понимаю. – Карн медленно поднялся с табурета. – Я буду в своей палатке, если что.

Роран смотрел, как он тяжелой походкой бредет во тьме к своей палатке, а потом закрыл глаза и стал думать о Катрине, пытаясь успокоиться. Через некоторое время, собрав остатки сил, он встал, подошел к поваленной палатке и стал рыться в ее недрах, пока не вытащил наружу узел с одеждой, оружие, доспехи и бурдюк с водой. Все это время он старался даже не смотреть в сторону мертвого убийцы, хотя тот порой все же попадался ему на глаза.

Под конец, опустившись на колени и глядя в сторону, Роран выдернул из груди трупа свой кинжал. Клинок вынулся легко, с легким шелестом, какой бывает, когда металл задевает за кость. Роран хорошенько отряхнул кинжал и услышал, как на землю упало несколько тяжелых капель.

В холодной ночной тиши Роран начал медленно готовиться к грядущему сражению. Сперва он отыскал Балдора, и тот заверил его, что больше никому мимо часовых пробраться в лагерь не удалось. Затем Роран обошел весь лагерь по периметру, проверяя каждую мелочь, связанную с завтрашним штурмом Ароуза. И только после этого он отыскал на кухне половину холодного цыпленка, оставшуюся с обеда, и стал с наслаждением обгладывать каждую косточку, задумчиво глядя на звездное небо.

Но что бы он ни делал, перед глазами у него все время стоял тот славный парнишка, что теперь лежал мертвым возле его растерзанной палатки.

«Кто же все-таки решает, что один человек должен жить, а другой – умереть? Моя жизнь стоила ничуть не больше жизни этого мальчика, однако именно его закопали в землю, а мне предстоит еще по крайней мере несколько часов с наслаждением эту землю топтать. А все она, удача, случайная и жестокая! Или, может, у судьбы все-таки есть какой-то свой план, какая-то своя цель, пусть даже они и недоступны нашему пониманию?»

Огненная мука

– Ну что, ты рад, что у тебя теперь сестренка появилась? – спросил Роран у Балдора, когда они бок о бок ехали к ближайшей мельнице. Вокруг царили те сероватые утренние сумерки, которые обычно предшествуют рассвету.

– Да чему там особенно радоваться-то? Она и сама пока что не больше котенка. – Балдор натянул поводья, ибо его лошадь попыталась свернуть в сторону, соблазненная каким-то кустиком сочной травы. – Странно как-то – после стольких лет в семье вновь маленький ребенок появился. А уж братик или сестричка, это нам с Олбрихом все равно.

Роран кивнул и, оглянувшись через плечо, внимательно посмотрел назад, желая убедиться, что его пеший отряд в шестьсот пятьдесят человек от них не отстал. У мельниц Роран спешился и привязал коня к столбику возле самого низенького из строений. Одного вардена оставили с конями – он должен был отвести животных обратно в лагерь.

Роран подошел к каналу и спустился по деревянной лесенке, вделанной в глинистый берег, к самой воде. Затем поднялся на корму одной из четырех барж, выстроившихся у берега в ряд.

Баржи были больше похожи на грубые плоты, а не на те большие лодки-плоскодонки, которыми пользовались на всем побережье от Нарды до Тирма, и это было особенно хорошо, потому что у барж не было ни острого носа, ни выступающей кормы. Их довольно легко оказалось скрепить в единую цепочку с помощью досок, гвоздей и веревок. Получилось некое довольно прочное, хотя и странное, плавучее сооружение в пятьсот футов длиной.

Куски слоистой слюды, которые в вагонетках уже доставили из шахты на берег канала, лежали штабелем на носу головной баржи и вдоль ее бортов, а также вдоль бортов второй баржи. Поверх слюды вардены навалили мешки с мукой, которую нашли в мельничном амбаре. Там, где штабель слюдяных пластов – высотой примерно по пояс человеку – кончался, его продолжали выложенные в ряд мешки с мукой, два мешка в ширину и пять в высоту.

Невероятный вес слюдяных пластов и плотно набитых мукой мешков в сочетании с весом самих барж превращал это плавучее сооружение в массивный водный таран, который, как надеялся Роран, будет способен пробить ворота на том конце канала с такой легкостью, словно они сделаны из гнилых веток. Даже если ворота заколдованы – хотя Карн и убеждал его, что это так, – Роран полагал, что никому из магов, кроме, разумеется, самого Гальбаторикса, не под силу будет отвратить стремительную мощь этого удара, тем более что баржи будут двигаться вниз по течению и успеют изрядно разогнаться.

Кроме того, груды слюдяных пластов и мешков с мукой должны были защитить варденов от копий, стрел и прочих опасных предметов.

Роран осторожно прошелся по качающимся палубам до самого носа передней баржи, прислонил копье и щит к штабелю, повернулся и стал смотреть, как его люди размещаются между двумя защитными валами.

С каждым человеком, ступавшим на борт, тяжело нагруженные баржи оседали все глубже, и в итоге верхняя часть их бортов качалась всего на несколько дюймов выше поверхности воды.