Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть III

Настолько безрассуден мой порыв,
Порыв безумца, следовать упорно
За той, что впереди летит проворно,
В любовный плен, как я, не угодив, —

Что чем настойчивее мой призыв:

«Оставь ее!» – тем более тлетворна
Слепая страсть, поводьям непокорна,
Тем более желаний конь строптив.

Хафиз Ширази (около 1325–1389 или 1390) Ирано-таджикская

классическая поэзия (пер. С.Н.Иванова)

С тех пор, как увидел я дивный твой лик,
Душа не лежит ни к кому из людей. /…/

И ласки твоей я и милости жду, —

Лишь ты мне – опора в юдоли скорбей. /…/

Свечою горю от страсти к тебе,

Но тщетно: не внемлешь ты муке моей.

Эдмунд Спенсер (1552–1599) Англия (пер. В.В.Рогова)

Как пламень – я, любимая – как лед;
Так что ж я хлад ее не растоплю
И он в жару моем не изойдет,
Но крепнет лишь, чем больше я молю?
И почему я жар не утолю
На том морозе, что в душе у ней,
А все в поту клокочущем киплю
Средь ширящихся яростно огней?
О, всех явлений на земле странней,
Что огнь твердыню льда лишь укрепил,
А лед, морозом скованный сильней,
Чудесно раздувает жгучий пыл.
Да, страсть в высоких душах такова,
Что рушит все законы естества.

Лопе де Вега (1562–1635) Испания

(пер. В.В.Резниченко)

В том не моя вина – моя беда,
Что, как бойцы, сошлись в неравной схватке
Мой пыл и холод твой; надежды шатки,
Что завершится миром их вражда.

Любовь и безразличье – два плода

На дереве одном, и нет разгадки,
Как может быть, чтоб горький плод и сладкий
Рождали те же почва и вода.

В одном и том же пламени горячем

Воск, размягчаясь, плавится, а глина
Твердеет, жару противостоя.

И мы не в силах поступать иначе:

В огне, любовь которому причина,
Все непреклонней ты, все мягче я.

Только Человеку любящему все это кажется противоестественным. Ему, понятное дело, не до абстрактных размышлений о природе вещей. Он связывает свои неудачи с конкретными свойствами личности Человека любимого:

Хуан Боскан (1490–1542) Испания (пер. В.В.Резниченко)

Была бы в вас хоть капля сожаленья,
Смогли б растрогать вас хоть иногда
Чужая боль, сторонняя беда,
Я б вашего добился снисхожденья.

Но все мои мольбы и все томленья,

Вся страсть моя малейшего следа
Не оставляли в вас, и лишь вражда
Была наградой за мои мученья.

На самом деле, все как раз вполне логично. Назойливая, совершенно ненужная ему любовь только раздражает Человека любимого, будь он даже самых распрекрасных душевных качеств, и вызывает все больше отрицательных эмоций. Отсюда уже недалеко до ненависти и презрения:

Хафиз Ширази (около 1325–1389 или 1390) Ирано-таджикская

классическая поэзия (пер. С.Н.Иванова)

Раба презреть и угнести, унизить тебе любо:
Другим ты – светоч в их пути, меня ж – клеймишь позором. /…/

Тебя люблю я всей душой: ты – жизни мне дороже,

Но, как и жизнь, ты стороной проходишь шагом спорым.

А.А.Фет 1856 (1820–1892)

Мы, без любви, любовью стеснены;
Чужой порыв холодного тревожит.
Все станет жертвой: слышать друга, видеть, —
И сердце начинает ненавидеть.

А между тем страсть Человека любящего все еще растет как на дрожжах. Страдания и препятствия на первых порах только усиливают ее: