Ересь Робаута: Битва за Макрейдж (ЛП)

Когда он посмотрел на небеса с улыбкой на лице, Эонид почувствовал, что последняя часть его жизни сгорела. Он не взглянул на свои ноги, но почувствовал, что его тело начало растворяться, превращаясь в туман. Тиэль закрыл глаза, позволив забвению поглотить его. Его душа угасла, так как последние его силы были истощены, сожжены тем самым пламенем, которое прежде двигало его.

За исключением одной искры, мельчайшего фрагмента его души, осколка настоящего характера Пожертвованного Сына. Её захватило психической волной разрушения Макрейджа. Её забросило сквозь бушующие приливы Моря Душ в глубины, куда даже Боги Хаоса не осмеливаются соваться, и она затем вынырнула из Эмпирей в другой, более невежественной эпохе. И эта искра внедрилась в тело новорожденного мальчика на Макрейдже, который вырастет под властью Робаута Жиллимана и станет потом новобранцем Тринадцатого Легиона, как только Великий Крестовый Поход достигнет Пятисот Миров.

И имя этого ребенка, теперь и навсегда, было Эонид Тиэль.

******

Стоя в одиночестве в одном из наблюдательных отсеков «Чести Макрейджа», Робаут Жиллиман наблюдал за гибелью своего родного мира. Звездолёты, прежде сражавшиеся за господство над ближним космосом планеты, теперь улетали прочь, опасаясь гибели. Взрыв варп-бомбы завершился, и Эмпирей уже двигался назад, чтобы заполнить область, откуда его изгнал взрыв. Нити Варпа захватили осколки мира и затягивали их в глубину Моря Душ. Стаи Нерождённых питались страданиями и ужасом, которыми были насыщены эти безжизненные камни, прежде чем бросить их и перейти к следующим.

Вся планетарная система также пострадала от разрушения Макрейджа. Путь к Славе завершил своё существование, и древние заклинания, которые сохраняли баланс между мирами, распались. На сохранившихся мирах демонов снова запылала война между полчищами Тёмных Богов, когда легионы Бога Крови вторглись в болота Тулия, а войска Архитектора Судьб стекались в сады Лаписа. Вслед за посещением Последнего Осирианина Ардий погрузился в безумие, и даже адские легионы Хаоса опасались могущества «Дремлющих Королей». Что касается Нова Тулия… Там действительно ничего не изменилось, и на нём по-прежнему полыхала глобальная война.

Тёмный Повелитель Хаоса стоял в одиночестве, потому что никто не осмелился рискнуть навлечь на себя его страшный гнев. Сам воздух дрожал от едва сдерживаемой ярости Жиллимана. Армия культистов, которую он взращивал тысячелетиями, была мертва. Артефакты Губительных Сил и секреты, которые они таили, сгинули. Биотехнологические лаборатории и все реликвии, находящиеся в хранилищах Крепости Геры, были уничтожены. Одним ударом Эонид забрал у него больше ресурсов, чем сто Лордов Хаоса могли обладать вместе взятые. Его планы были сорваны, и, хотя ситуацию еще можно было исправить, Робауту предстояло полностью переосмыслить план предстоящей кампании.

И, в довершение всего, душа Эонида исчезла. Первое, что сделал Робаут после телепортации на «Честь Макрейджа», была попытка поймать душу изменника. Ох, каким бы он мучениям подверг его, чтобы наказать Тиэля за его предательство… Но Жиллиман ничего не нашел. Душа Эонида пропала без вести после уничтожения Макрейджа, и никакие угрозы не могли заставить Нерождённых, кружащих вокруг обломков планеты, доставить отступника ему. И поэтому Робаут остался здесь один и мрачно размышлял над разрушением своих планов, в то время как преданные ему Тетрархи работали, чтобы привести в порядок войска под его командованием.

Внезапно он ощутил новое присутствие, внезапно с ним в смотровой, где раньше их не было. Жиллиман узнал, кто к нему прибыл. Он повернулся и увидел гостя, которое его сыновья знали как Хранителя Могил. Древний демон Нургла стоял, вытянувшись в полный рост, будучи облачённым в свою черную мантию, не указывая никак на то, как он вошел в этот запретный отсек звездолёта. Впрочем, Робауту это было не важно.

— У нас был договор, отрок Нургла, — фыркнул Тёмный Повелитель, сдерживая свой гнев — битва с демоном была бесполезна. — В обмен на трупы всех, кто погибал на территории Губительного Шторма, ты должен был защищать Макрейдж, чтобы убедиться, что баланс сохраняется. Почему ты позволил этому случиться? — и Робаут указал на разрушенный мир, видимый через бронированный иллюминатор.

— Детали нашего договора были ясны, — ответил Могильщик хрипящим басом. — Я оберегал Макрейдж до тех пор, пока твой сон не завершился. Ты уже пробудился, когда взорвалась бомба, не так ли? Я выполнил свою сделку, Робаут, и теперь наш договор закончен.

— Я не забуду этого, — сказал Жиллиман. — Ты знаешь все, что происходит в Губительном Шторме, ибо это было частью твоих обязанностей как Хранителя Могил. Должно быть, ты знал о бомбе, но ничего не сделал, поскольку она была заложена на Макрейдже. И когда Мортендар был потерян, ты тоже ничего не сделал. Не думай, что из-за этого не будет последствий, сынок Бога Чумы.

Демон засмеялся, и хотя звук его смеха был совершенно нечеловеческим, это не доставило Жиллиману никакого дискомфорта.

— Ты мне угрожаешь, Робаут?