Ересь внутри

Отдельные более-менее женоподобные женщины и, конечно же, некоторые более-менее женоподобные мужчины ходили туда-сюда, держа у лиц надушенные платки и высоко подняв головы, словно до запахов окружающего города им нет дела.

«Еще бы, никому из них не приходилось ползать по канализации. Такой опыт пошел бы им на пользу».

Время от времени они ловили на себе чужие взгляды — не так много, как думала Джеззет, да и все внимание к себе привлекал арбитр. Никто из окружающих не удостоил бы Джез второго взгляда, но она шагала рядом с охотником на ведьм. От того, что так много глаз смотрело ей вслед, девушка начала нервничать: вдруг кто-то в толпе узнает ее?

— Разве тебя это не заботит? — на ходу спросила она арбитра Танкуила. — Взгляды и все такое.

Он покачал головой:

— Когда на тебя намеренно смотрят, это лишь немногим лучше, чем когда так же намеренно не смотрят.

Джеззет не совсем поняла, что арбитр имел в виду. Руку она держала на эфесе нового меча, готовая выхватить стальной клинок при малейшей необходимости. Девушка пристально всматривалась в толпу, оценивая каждого встречного человека и определяя возможную угрозу. «Мастер Клинка всегда должен знать, откуда придет следующий удар, и его никогда нельзя будет застать врасплох», — так говорил ее наставник.

— Пришли, — объявил арбитр и нырнул в двери большого деревянного здания с вывеской, гласившей, что это лавка портного.

Джеззет прежде решила, что мракоборец, должно быть, пошутил — игра слов или что-нибудь еще, чего она не поняла. Но теперь у нее возникло кошмарное ощущение в животе — грядут унижения. Злобно нахмурившись, она последовала за арбитром.

Внутри было светло, но все равно намного темнее, нежели на открытом солнце. Глазам Джез потребовалась пара мгновений, чтобы приспособиться. Лавка была полна разномастной одежды, рулонов ткани, шляп, изящной маленькой обуви, пудрениц и ерунды, предназначенной для нанесения на лицо. Цвета, названия которых Джеззет даже не знала, со всех сторон бросились ей в глаза, и девушка почувствовала, как ее губы кривятся от отвращения.

— Вот она, — сказал арбитр женоподобному человечку с напудренным лицом, большими выпученными глазами, крючковатым носом и короткими, зализанными назад лоснящимися волосами.

Человечек, едва взглянув на нее, недовольно надул губы.

— Нет! — строгим голосом возразила Джеззет, но оба мужчины пропустили это мимо ушей.

Женоподобный человечек подошел к девушке, и взгляд его бесстыже оценивающих глаз прошелся по ней с ног до головы. Разные люди по-разному смотрели на ее тело и ее шрамы, но то, как этот человек ее разглядывал… Рука Джез непроизвольно потянулась к мечу.

— Она тощая, — сказал мужчина; голос его оказался таким же девичьим, как и внешность.

— Ей приходилось плохо питаться, — ответил за нее арбитр Танкуил.

— С грудью тоже не особо.

— Кто-то счел бы это достоинством, — сказал арбитр, и Джеззет не могла с ним не согласиться.

— У нее мальчишеская шевелюра.

Джез едва удержалась, чтобы не провести рукой по своим коротким колким волосам.

— Придает ей определенную привлекательность.

«Хватит!»

Джеззет смерила взглядом женоподобного портного сверху донизу — так же, как и он ее до этого.

— Чрезмерная полнота. Судя по виду, недостаток яиц — возможно, евнух, — а волосы выглядят так, словно их выдрали из чьей-то задницы.

Она ожидала увидеть шок на лице портного, даже надеялась на это, но тот лишь вскинул выщипанную бровь. Джеззет повернулась к арбитру Танкуилу:

— Нет!

— Это просто…

— Джеззет Вель’юрн никогда не носила и не будет носить платьев.

Арбитр улыбнулся:

— Не думаю, что ты сможешь заявиться на бал в куртке.

— Почему нет? Ты хотел узнать, как здесь, в Диких Землях, делаются дела. Так вот, во время балов богачей многие важные люди приводят с собой телохранителей. В своей одежде я не буду сильно выделяться.

— Действительно?.. — обратился к портному Танкуил.

— Это правда, — смиренно ответил тот.

— И все же, — продолжал арбитр, — будет неправильно, если арбитр придет с телохранителем. Одно платье, одна ночь.

— Я не надену платье!

— Нет, наденешь!

— Нет, не надену!

Джеззет уставилась на арбитра, арбитр уставился на Джеззет, и в помещении повисло неловкое молчание. Казалось, прошла целая вечность. Тишина поглотила все вокруг, и остались только Джеззет да Танкуил, упрямо глядящие друг на друга.

— Постарайся не стеснять ее движений, — сказал арбитр, и Джеззет поняла, что говорит он снова с портным. — И лучше не попадайся ей под ту руку, что с мечом, когда будешь делать замеры.

Закончив, Даркхарт двинулся к выходу.

— Я буду через улицу, там есть очень интересная оружейная лавка, — сказал он, проходя мимо.

Рука Джеззет метнулась и схватила запястье арбитра.

— Нет.

Он наклонился поближе к ней — так, чтобы портной не мог его слышать.

— Бал через четыре дня. Все приезжие будут там. Твоя подруга-военачальница прибыла в Чад этим утром. Думаю, вряд ли она узнает тебя в платье.

Джеззет выпустила руку Даркхарта. Во рту у нее мгновенно пересохло.

— Почему ты не сказал мне раньше?