Еретическое путешествие к точке невозврата

– А это у перекрещенцев считается богоугодным делом, не у всех, понятно, а у самых фанатичных, у тех, у кого вера на грани безумия. Они считают, что раз католическая церковь, иконы, святые, монастыри от дьявола, то уничтожая всё это и убивая священников и монахов, они покупают себе место в Царстве Небесном, и чем больше убьют людей, изломают и испакостят церковной утвари, тем больше у них будет заслуг перед Богом. Один там, в монастыре, даже на распятие мочился. Ну вот… А шестерых монахинь, тех, что помоложе, они убивать не стали, оставили себе на потеху. Вера верой, а мужики мужиками, а уж кого они насиловать будут – монахиню или бабу деревенскую, им всё равно. Ну и пришлось нам этих мужиков… Двое на стенах были, одного я придушил, другого Рупрехт из арбалета застрелил, а остальных он же своим взрывательным снадобьем изничтожил. Вот и всё… Правда, в монастыре только половина банды была, а где была вторая половина и главарь, я не знаю. Не стали мы их дожидаться, монахинь забрали, и обратно в Виттенберг. Ну, дальше ты знаешь. Всех монахинь по домам развезли, а одна, Катарина фон Бора, и девочка-послушница в доме бургомистра остались.

Кстати, Катарина изъявила желание выйти замуж за Лютера, – улыбнулся Вольфгер, – не знаю уж, как он к этой новости отнесётся.

– Н-да, фройляйн своего явно не упустит, – хмыкнула Ута. – А если он откажется?

– Наверное, сведёт всё к шутке. Она это сказала так, что и не поймёшь, шутила она или говорила серьёзно. Но Лютеру её слова я передам, пусть думает и решает сам.

– А когда ты увидишься с ним? – с острым интересом спросила Ута.

– Понятия не имею. Ты же слышала, Берлепш сказал, что Лютер живёт в замке отшельником, почти ни с кем не общается, еду ему приносят, гуляет тоже в одиночестве. Комендант обещал сообщить ему о нашем приезде, может, Лютер и придёт на сегодняшний ужин в нашу честь. У тебя есть какой-нибудь красивый наряд? Я хочу, чтобы ты выглядела просто ослепительно.

– Тебе стоило подумать об этом чуток пораньше, например, в Виттенберге, – сварливо ответила Ута, – но, так уж и быть, я что-нибудь придумаю. Иди, не мешай мне. Нужно же ещё причесаться, привести в порядок платье и сделать тысячу других вещей, а служанки у меня здесь нет!

– Хочешь, пришлю Карла? – спросил Вольфгер. – Всё-всё, ухожу, – поспешно сказал он, увидев, что Ута замахнулась подушкой.

***

– Когда в замке бывают почётные гости, мы пируем в зале Певцов, вот в этом самом зале, господа, – торжественно сказал Берлепш, входя в огромный двусветный зал. Кессонный потолок морёного дуба с затейливой резьбой опирался на полуколонны, украшенные лепниной. Зал освещался люстрами, в которых горело множество свечей, вдоль стен были расставлены резные деревянные скамьи. Посредине стоял красиво сервированный стол. О богатстве хозяев свидетельствовало то, что пирующим предстояло сидеть не на лавках, а на стульях с высокими резными спинками.

Пока все приглашённые не прибыли, хозяева и гости разговаривали стоя, а Берлепш изо всех сил старался выглядеть светским кавалером.

Кроме Вольфгера и его друзей на ужин был приглашён капеллан замковой церкви, высокий, худой монах-августинец, и управляющий замком, человек с незапоминающимся лицом.

– Вот, господа, ну, значит, это и есть тот самый зал, в котором, начиная с XIII века, проводились знаменитые состязания миннезингеров. Как известно, условием состязания была смертная казнь для певца, чей миннезанг судьи признают худшим. И вот, как-то раз, по велению Германа, графа Тюрингии и Саксонии, в этом зале собрались шесть певцов. Каждый спел сочинённый им миннезанг, и победителем был признан Вальтер фон Фогельвейде, а проигравшим – Генрих фон Офтердингер из Австрии. Вот здесь, дамы и господа, как раз висят их портреты. Вот этот господин – Фогельвейде, а рядом портрет Офтердингера, правда, он изрядно потемнел.

Ну, граф, как и было условлено, приказал казнить Генриха фон Офтердингера, но супруга Германа, графиня Софи, ну, значит, это, взмолилась о милосердии. Тогда ему предоставили год отсрочки, чтобы неудачливый певец сочинил новый миннезанг и с ним попытал счастья ещё раз. Однако австриец не захотел рисковать и, как гласит легенда, прибегнул к магии, вызвав некую адскую собаку, на которой и улетел. Позже за предсказание рождения принцессы Елизаветы Венгерской, которой суждено было стать женой принца Людвига, он был помилован.

– Красивая легенда, – скрипучим голосом заметил капеллан, – но не подтверждённая хрониками. Есть подозрение, что её сочинили сами же миннезингеры для привлечения интереса к своему ремеслу. Вряд ли у владетеля Вартбурга могла возникнуть мысль казнить какого-то актёришку.

– Ну вот, святой отец, вечно вы всё портите, – поморщился Берлепш.

Видно было, что монах неизменно выступал в роли язвительного скептика и портил коменданту удовольствие от изложения красивой легенды.