Еретическое путешествие к точке невозврата

– Замок Вартбург, господа, от фундаментов до шпилей башен пропитан магией, – продолжил Берлепш. – Многие по ночам встречают привидения, а Лютер, говорят, даже видел чёрта и изгнал его, кинув во врага рода человеческого чернильницу. Попросите доктора, может быть, он покажет вам чернильное пятно на стене своей кельи, я специально приказал не забеливать его как знак победы добра над силами тьмы.

– А где же сам доктор Лютер? – спросил отец Иона.

– Обещал прийти, когда закончит свой дневной урок, – пояснил комендант. – Подождём ещё немного, а уж если он не появится, не будем дольше ждать, сядем за стол без него. А пока приглашаю вас осмотреть коллекцию гобеленов, среди них есть поистине великолепные работы!

Гобелены, и правда, были яркими и нарядными – на них оживали сцены охоты, пиры, рыцарские турниры и волшебные звери. Галантно приседали в реверансах дамы, одетые по давно забытой моде, менестрели играли на старинных музыкальных инструментах, горами лежала битая дичь, вазы были наполнены цветами и фруктами…

У Вольфгера зарябило в глазах, и он переходил от одного гобелена к другому просто из вежливости, гадая, придёт на ужин Лютер или нет.

Осматривая очередную потускневшую от времени фруктовую корзину и тщательно скрывая зевок, Вольфгер вдруг заметил, что в залу вошёл невысокий, коренастый человек, одетый в чёрное, и быстро направился к столу. Барон с волнением понял, что это и есть знаменитый отец Реформации, доктор Мартинус Лютер.

Увидев Лютера, комендант прервал цветистые пояснения и бросился навстречу важному гостю. Начались представления, расшаркивания, поклоны, зазвучали увёртливые и вежливые слова.

Вольфгер, не скрываясь, с любопытством разглядывал Лютера. У него было простое крестьянское лицо с тяжёлым подбородком, глубоко посаженные умные глаза, начинающие редеть волосы. Тонзуру Лютер не выбривал. Вольфгер знал, что Лютеру сорок лет, но выглядел он старше своего возраста, казался озабоченным и встревоженным.

Доктор был одет в чёрный глухой не то кафтан, не то камзол, из-под которого выглядывал воротничок белой рубахи, чёрные штаны и грубые башмаки с пряжками. Он напоминал огромного, недовольного, взъерошенного ворона, готового в любую минуту каркнуть и улететь.

Вольфгер внутренне улыбнулся этому сравнению.

– Так это вы, господин барон, и есть посол от его высочества курфюрста Бранденбургского? – спросил Лютер.

Говорил он с вкрадчивыми интонациями, выработанными долгими годами монашества, руки держал сложенными на груди и время от времени потирал пальцы, как будто мёрз.

– Да, доктор, я и мои друзья прибыли к вам с миссией, для выполнения коей проехали всю Саксонию, преодолев целый ряд препятствий. Мы хотели бы задать несколько вопросов и почтительно надеемся получить на них ответы.

– Что ж, у вас будет возможность исполнить посольство. Но сейчас я предлагаю отдать должное поистине великолепному ужину, приготовленному по милости нашего доброго коменданта. Прошу, господа! Но, уговор: за столом – никаких серьёзных разговоров. Хорошая еда и хорошее вино – сами по себе важные вещи!

Вольфгер и отец Иона быстро переглянулись. Было похоже, что беседа с Лютером откладывается. В ответ на вопросительный взгляд монаха Вольфгер пожал плечами: «Что я могу поделать? Будем ждать!»

Роскошный ужин длился долго. За столом царили Ута и Алаэтэль. Ута для ужина выбрала бархатное платье цвета старой бронзы, янтарное ожерелье и браслеты с белым янтарём с Данцигского поморья. Глубокое декольте скрывал соболиный палантин. Эльфийка оделась в закрытое чёрное платье и надела серебряные украшения тончайшей работы. Лёгкий макияж подчёркивал совершенные черты лица девушки. Вольфгер вообще впервые увидел, как она пользуется косметикой.

Не привыкшие к присутствию за столом красивых, изящных и умных женщин, комендант и его спутники изо всех сил старались быть галантными, путались в пространных комплиментах, смущались и гасили неловкость вином.

Скоро обстановка за столом разрядилась.

Лютер ел и пил мало, почти не разговаривал, на вопросы отвечал коротко и сдержанно, сам же не спрашивал ни о чём. Вольфгер иногда ловил на себе его напряжённый, испытывающий и колючий взгляд, брошенный исподтишка. Увидев, что его взгляд замечен, Лютер тут же опускал голову.

Единственное, что привлекло внимание Лютера, оказались украшения Уты.

– У вас очень красивый янтарь, фройляйн, – улыбнулся он. – Не за столом будь сказано, но считают, будто он предотвращает появление камней в почках. Вам об этом думать рано, а я, старик, всегда ношу янтарь в кармане, он и сейчас при мне.

Словно желая доказать свои слова, Лютер достал из кармана и показал кусочек янтаря, но не белого, как у Уты, а соломенно-жёлтого, прозрачного.

Когда ужин был в самом разгаре, доктор внезапно встал:

– Господа, позвольте покинуть вас. В монастыре вырабатывается привычка ложиться с заходом солнца, я и так просидел за столом недопустимо долго, а мне ещё предстоит совершить вечерние молитвы. Увидимся завтра, господа. Желаю вам приятного аппетита.

Лютер сделал общий поклон и вышел.

Отец Иона наклонился к Вольфгеру: