Еретическое путешествие к точке невозврата

– Одну минуту, герр доктор, если позволите, – сказал комендант, – только один вопрос пленному.

Он обернулся к Штюбнеру:

– Зачем ты и твои люди напали на замок?

– Я хотел убить вот этого, – Штюбнер мотнул головой в сторону Вольфгера, – и его спутников, а также, если повезёт, и этого вот попа.

– Что ты сказал? – с изумлением воскликнул Лютер, – повтори! Ты хотел убить меня? Но за что? С какой целью?

– Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками.

И будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца моего.

И дам ему звезду утреннюю, напыщенно молвил пленный. [81]

– Что он говорит? – удивлённо спросил Берлепш, – бредит, что ли?

– Нет, это не бред. Штюбнер цитирует Апокалипсис, – пояснил Лютер, повернулся к пленному и спросил:

– Так ты анабаптист?

– Да, я исповедую повторное крещение, ибо первое, принимаемое в младенчестве – от диавола. Спасение обретут только вновь крещённые, ибо грядёт, грядёт светопреставление, и земля уже корчится и содрогается под тяжестью шагов того, кому дано судить. Слышите Егошаги, вы, нечестивые?!!

– За что ты хотел убить доктора Лютера? Ну, отвечай! – с угрозой сказал комендант, – не то…

– Римская католическая церковь – вавилонская блудница, кубло антихристово. Кто будет уязвлять её жезлом железным, тот будет спасён, пред тем откроются врата Царствия Небесного! Так угодно Ему, так написано в святой книге!

– Так значит, это ты и твои люди предали лютой смерти монахинь из монастыря под Виттенбергом? – подался вперёд Вольфгер.

– А как же, мои! И этого, и ещё других. Увидишь попа – убей его! Увидишь монаха или монашку – убей! Так угодно Господу!

– Лжёшь, дьяволов выблядок! – неожиданно мощным голосом, заполнившим весь подвал, выкрикнул Лютер, обличающе вытянув руку в сторону пленного. – Лжёшь, червь в гноище, смрадная свинья, пожирающая свои нечистоты! Бог есть любовь! Господь никогда не требовал убивать!

– Ну да, – ухмыльнулся Штюбнер, – это ты студиозусам своим рассказывай, а вот Гуса кто спалил, а? Что молчишь? Так я скажу: попы! Инквизиция, псы господни! Да тебя самого чуть не сожгли! А Крестовые походы на чьей совести? Или неверные уже и не люди вовсе?!

Вольфгер вздрогнул: в голосе связанного, избитого человека звучало столько силы, страсти и фанатичной убеждённости в своей правоте, что барону на секунду показалось, будто все они – подсудимые, а Штюбнер – обвинитель.

Голос Берлепша, прозвучавший сухо и скучно, развеял наваждение:

– Святой отец, ты записал показания взыскуемого Штюбнера о богомерзком преступлении – избиении беззащитных монахинь?

– До последнего слова! – взволнованно подтвердил тот и перекрестился, – они приняли воистину мученический венец!

– Позвольте мне, господин комендант, – сказал Вольфгер.

Берлепш кивнул и отошёл в сторону, пропуская барона.

Вольфгер наклонился над Штюбнером и заглянул ему в лицо. Тот смело встретил взгляд.

– Почему ты хотел убить меня и моих спутников?

– Я должен был отомстить за гибель моих духовных детей.Ты и твой приплюснутый дружок убили их. За это полагается смерть. Монах подвернулся под руку случайно, а девок твоих мы бы не тронули. Наверное…

Вольфгер подавил жгучее желание ударить Штюбнера и, с трудом сдерживаясь, задал следующий вопрос:

– Откуда ты узнал, что это сделали мы?

– На стене было не двое, а трое часовых, про третьего послушница не знала, а у него хватило ума спрятаться и досмотреть представление до конца. Дождавшись, когда вы уедете, он побежал навстречу мне и рассказал всё. Мы не пошли в монастырь, дурню было ясно, что туда вот-вот заявятся из города стражники.

Мы укрылись в лесу и дождались, пока вы проедете мимо, а потом следили за вами всю дорогу. Сначала я хотел напасть в пути, но с вами было слишком много солдат, и я решил не рисковать своими последними детьми. Потом мой прознатчик подслушал, что вы едете в Вартбург, чтобы встретиться с Лютером. Тогда я решил выжечь сразу всё гнездо, но мне не повезло. Господь отказал мне в счастии мести.

– Ты знаешь, что тебя ждёт?

– Догадываюсь, но ты думаешь, я боюсь? Да, моя презренная плоть дрожит, но дух… дух радуется, ибо скоро я войду в светлые врата, открытые для меня и для чад моих Господом. А вот у тебя под ногами уже разверзлась геенна огненная. Слепец! Ты ещё не видишь её, не обоняешь запаха пылающей серы и смолы адской, но стоит тебе сделать всего один шаг…

– Заткнись! – небрежно сказал Берлепш и пнул Штюбнера под рёбра. Пленный болезненно охнул и замолк.

– Думаю, господа, больше ничего интересного этот, как его, Штюбнер нам не скажет. Не смею более вас удерживать, а мне предстоят часы скучного допроса, надо же записать все преступления этого нечестивца, прежде чем им займётся палач.

– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил Лютер.