Еретическое путешествие к точке невозврата

– Дело в том, – наконец сказал он, тщательно подбирая слова, – что в доме правоверного иудея гоим, то есть неевреи, бывают нечасто. Иудей вообще не должен сидеть за одним столом с христианином, но с этим-то как раз просто: в этой комнате вообще нет стола. Мириам спросила у меня, какую посуду для вина подать гостям? Я ответил, что самую лучшую, серебряную, ну, она и подняла крик.

– А что тут такого?

Купец смущённо крякнул и потёр колени.

– По нашей вере посуда, до которой дотрагивались гоим, считается осквернённой, поэтому после использования её следует выбросить.

– А-а-а, и твоя жена пожалела серебро? – усмехнулся Вольфгер, – теперь понимаю. Скажи ей, пусть не беспокоится, мы сейчас уйдём.

– Вы принимали меня в своём доме, фрайхерр Вольфгер, – насупился Иегуда, – сидели со мной за одним столом, пили со мной одно вино. Теперь вы мои гости, и вы таки будете пить лучшее вино из лучшей посуды!

В комнату вошла Мириам и поставила на ковёр поднос, на котором стояло блюдо с пирожками, обсыпанными сахарной пудрой, чаша с вялеными фруктами, кувшин и костяные стаканчики. Увидев, что жена поступила всё-таки по-своему, купец побагровел, но Вольфгер накрыл его ладонь своей:

– Прошу тебя, почтенный, не ссорься из-за нас с госпожой, нам подойдут любые стаканчики, лишь бы в них можно было налить вино.

Иегуда обиженно засопел, но промолчал и стал разливать густое, почти чёрное вино.

Мириам вышла, Вольфгер обернулся к Карлу:

– Иди сюда, выпей с нами.

Карл с поклоном взял стаканчик и вернулся на своё место.

Вольфгер попробовал вино и с трудом проглотил: оно было немилосердно переслащённым и, к тому же, сдобрено каким-то пряностями. От приторного пирожка рот наполнился слюной сладкой, как сироп.

Вольфгер с трудом сглотнул, поставил стаканчик на поднос и вежливо похвалил вино.

– Да, – самодовольно сказал Иегуда, – это хорошее, весьма дорогое вино. У нас вообще любят сладкие вина. Но позвольте всё-таки повторить свой вопрос, господин барон, как обстоят дела в Саксонии? Поверьте, я спрашиваю не из пустого любопытства…

– Что тебе сказать? – задумчиво ответил Вольфгер. – Помнишь наш разговор в замке Альтенберг прошлой осенью? Так вот, к несчастью, твои опасения сбываются. Страна стоит на пороге крестьянского бунта, и как только дороги просохнут, война полыхнёт, словно стог сухого сена. Чтобы его поджечь, достаточно будет крохотной искры, а вот потухнет он только тогда, когда на месте стога останется чёрное выжженное пятно.

Купец закрыл лицо руками и, раскачиваясь, горестно простонал:

– За что, за что так жестоко уязвляешь Ты народ свой, Господи?! Чем провинились мы перед тобой? За что ты отнял от нас руку Свою и превратил избранных Тобой в народ-изгой, народ-скиталец?

– Прости меня, почтенный Иегуда, – сдержанно удивился Вольфгер, – но, боюсь, я не вполне понимаю причину твоей скорби. Ну, не будешь ты торговать с Саксонией, так что? Разве мало вокруг Богемии других стран?

– Торговля… Да причём тут торговля? – мрачно ответил Иегуда, – дело вовсе не в торговле… Смотрите сами.

Давно, двести с лишком лет назад король Эдуард I Английский издал указ об изгнании из страны всех иудеев, а спустя пятнадцать лет король Филипп IV Красивый приказал выселить их из Франции. На выселение был дан один месяц, а вся собственность была конфискована. Каждый иудей мог взять с собой только 12 су. Здания синагог король раздал своим придворным, говорят, что здание парижской синагоги он в насмешку над народом нашим подарил своему кучеру…

Всего тридцать лет назад его католическое величество король Испании Фердинанд II Арагонский подписал Альгамбрский декрет, который требовал от иудеев в течение трёх месяцев либо принять крещение, либо покинуть страну. Всякий некрещёный иудей, оставшийся в Испании после этого срока, объявлялся вне закона, поскольку, как говорилось в декрете,

  «разговоры и связи с иудеями причиняют великий ущерб христианам. Всякому известно, что иудеи всегда стараются всевозможными способами и средствами отвратить верующих христиан от святой католической веры и отдалить их от неё и привлечь и совратить их в свою нечестивую веру».

В Испании иудеям, которые избрали бегство, всё-таки предоставили право распродать имущество и увезти свои вещи, только вот продать дома им не разрешили, а золото, серебро и драгоценные камни просто отобрали.

Мои соплеменники тогда бежали в Португалию, Турцию, Италию и в Африку, но потом их изгнали и из Лиссабона. Тех, у кого не нашлось денег, чтобы купить себе место на корабле, продали в рабство.

То же самое было в Австрии, в Швейцарских кантонах, в других странах, о которых я сейчас не буду говорить.