Еретическое путешествие к точке невозврата

Они углубились в лабиринт узких, грязных, немощёных улочек. Там и сям виднелись остатки разрушенных домов со следами пожара, покосившиеся сараи, хижины под соломенными крышами, неряшливые огороды. Вольфгер быстро потерял ориентировку, однако река была всё время справа. «Может, он нас нарочно путает?» – с подозрением подумал барон и незаметно проверил, легко ли выходит меч из ножен. Но тревожился Вольфгер напрасно. У высокого, почерневшего от времени и речной сырости забора студент остановил лошадь и спрыгнул на землю.

– Слава Иисусу, добрались! – с облегчением сказал он, – сейчас ворота открою. Вы лучше с коней сойдите, а то вас издалека видно. Хоть и темнеет уже, а всё-таки, лишняя предосторожность не помешает.

Бржихачек открыл пронзительно заскрипевшую калитку и скрылся во дворе. Вскоре послышался лязг засова, и воротина отъехала внутрь.

– Заводите коней! – выглянул наружу покрасневший от натуги Ян. – Сарай для них вон там, а я пойду с хозяйкой договариваться.

Он ушёл и вскоре вернулся с растрёпанной, неряшливо одетой старухой.

– Вот, матушка Элишка, надо на пару дней приютить двух хороших людей. Но так, чтобы об этом никто не узнал. Найдётся местечко? – прокричал он ей на ухо. Матушка Элишка, как видно, была глуховата.

Старуха молча протянула руку со сложенной ковшиком ладонью.

– Надо же, какой знакомый жест, – буркнул Вольфгер, высыпая ей в ладонь монеты. Матушка Элишка внимательно осмотрела каждую, осталась довольна осмотром и что-то по-чешски буркнула Яну, ткнув корявым пальцем в дом.

– Ну вот, всё и уладилось, – с облегчением сказал Ян, – матушка не больно-то разговорчива, вы не обращайте внимания, она всегда такая, зато и языком болтать, где попало, не станет. Верный человек, проверенный. Пойдёмте, я покажу вашу комнату.

Комната оказалась крохотной и донельзя грязной. Чиркнув кресалом, Вольфгер зажёг свечу и увидел, как по стенам врассыпную бросились тараканы.

– Знаешь что, Ян, мы, пожалуй, переночуем на сеновале, – сказал он.

– Как хотите, – пожал плечами Бржихачек, – только ночью ещё холодно – от реки тянет, да и потом, старуха всё равно деньги за постой не вернёт.

– Бог с ними, с деньгами, – отмахнулся Вольфгер, – видел, сколько там тараканов? Наверное, и клопов полно, загрызут ночью. А на сеновале этой нечисти нет. Будет холодно – в сено зароемся, ну и плащи у нас тёплые, не замёрзнем.

– Как хотите, – ещё раз повторил Ян. – Что-нибудь ещё вам нужно?

– Тут трактир где-нибудь поблизости есть? – спросил Вольфгер.

– А как же, конечно есть, только вам туда лучше не ходить, чужаков тут не любят. И вообще, чуть не забыл предупредить, вы без меня со двора не выходите.

– Тогда ты сам сходи, – сказал Вольфгер, – вот тебе деньги, купи бочонок хорошего пива и поесть что-нибудь, чтобы до утра хватило, ну, сам сообразишь.

– Пиво – это правильно! – повеселел Ян, – тогда уж и сливовицы, верно? Я сейчас!

Вольфгер и Карл вошли в сарай, и в полутьме стали устраивать себе место для ночлега.

– Какой сегодня день был длинный, – сказал Карл, со вздохом вытягиваясь на сене, – ведь только утром приехали, а кажется, будто мы в Праге уже седмицу, не меньше.

– Да, денёк выдался – не приведи Господь, – согласился Вольфгер. – Что-то я от всего этого уставать стал, а ты, Карл?

– Домой бы, – мечтательно протянул оборотень, – в Альтенберг, и чтобы лес кругом, озёра, горы, всё родное, знакомое. Человека раз в день встретишь – и то хорошо. Воздух чистый, прозрачный, вкусный. А здесь… Скажите, господин барон, ну почему здесь везде воняет?

– Там, где много людей, всегда воняет, с этим уж ничего не поделаешь. А матушка Элишка ещё и скотину держит…

– Нет, навоз – это дело привычное, – возразил Карл, – я о другом…

– Потерпи, недолго уже осталось, вот найдём Мюнцера, поговорим с ним, и тогда уж домой…

– А как же его теперь искать? Из Унгельта мы сбежали, Иегуда про это место не знает, а нам в городе появляться никак нельзя, схватят за милую душу.

– Думал уже, – ответил Вольфгер, – а что если Яна попросить поискать? Он же целыми днями по городу шныряет, пока все трактиры не обойдёт, небось, домой не приходит. Предложу ему денег, пусть поищет.

– Это вы хорошо придумали, господин барон, – сказал Карл. – Только… как вы думаете, не выдаст он нас?

– А зачем ему нас выдавать? Мы же ему хорошо платим.

– Так и за наши головы, может, награда назначена, и немалая, вдруг соблазнится?

– Ну, может, и так, только у нас с тобой выхода всё равно нет, придётся ему довериться. По крайней мере, ночь проведём здесь, а утром подумаем.

Они замолчали.

Вольфгер уже дремал, когда, наконец, вернулся Ян и стал шумно расставлять принесённую еду, деревянные кружки и тарелки. Вольфгер и Карл так устали, что ели мало и неохотно, отдали должное только пиву, которое оказалось на удивление свежим и холодным, а Бржихачек ел и пил за троих, урча и чавкая, как барсук.

Когда все кнедлики были съедены, миска с соусом опустела, а пиво в бочонке плескалось на дне, Вольфгер, откинувшись на солому, негромко спросил:

– Послушай, Ян, а ты не мог бы помочь нам ещё кое в чём?