Еретик

– Что? – Брови короля сошлись к переносице, а во взгляде, и без того мрачном, вдруг промелькнули злые огоньки.

– Я говорю, что бывшего владетеля замка звали барон д’Ардре, сир.

– Барон Кроусмарш, не смейте перебивать его величество, когда он говорит! – Гневная отповедь сэра Свенсона сбила уже готовое сорваться с уст короля куда более гневное высказывание.

– Не стоит, маркграф, – неожиданно встал на сторону Андрея король, впрочем, на нечто подобное маркграф Йоркский и рассчитывал, уже давно и хорошо знавший короля. – Барон прав, поправляя меня. Как бы мы ни называли это баронство, его хозяин, человек ЧЕСТИ, – здесь он сделал ударение, – достоин, чтобы его поминали его истинным именем. Так вот я считаю, что вы подло заманили барона д’Ардре в западню и подобно разбойнику убили его из засады. Действуя в составе войска, вы нанесли урон не только своему доброму имени, но невольно задели и мое имя.

«Я сплю или это все происходит наяву? Кретин, ты еще обвини меня и в оскорблении величества. Стоп, Андрей. Спокойно. Этак и до плахи договориться можно. Да что же это происходит-то? Ты что же, идиот, вообще о военной хитрости ничего не знаешь, или все это ниже твоего достоинства?»

– Прошу прощения, ваше величество, но мне казалось, что моя первостепенная обязанность как рыцаря Английской короны состоит в служении своей стране и королю. Если я имел возможность присоединить к Англии это баронство, то я просто решил воспользоваться этой возможностью.

– Не все возможности и не все методы приемлемы для рыцарей Англии. Вы поступили недостойно, и ваш поступок никак не может добавить мне славы.

«Немая сцена. Занавес. А может, этот идиот исходит тут желчью только по той причине, что ему неоднократно не удавалось добиться успеха под стенами замка с большим войском, а тут появляется выскочка, который с сотней воинов и сотней новиков проворачивает именно то, что не удавалось целому войску? Наверное, дело именно в этом. Ну и что теперь делать мне? Повеситься во славу короля? Так самоубийства не поощряются матерью-Церковью, опять получается недостойный поступок, только теперь уже даже не рыцаря, а христианина. Бред…»

– Ваше величество, быть может, меня все же оправдает то, что я неблагородного происхождения и был лишен воспитания, достойного рыцаря? Господь наш свидетель, я пытаюсь быть достойным этой чести, я всячески стараюсь поступать достойно, но, к сожалению, всякий раз попадаю впросак.

– Ваше величество, барон Кроусмарш имеет в виду то, что он был произведен в рыцари за личную доблесть, сразив лично двадцать орков и предоставив их браслеты. На деле он сын каменотеса, – тут же ухватился за спасительную соломинку маркграф.

– Ах, вот оно что. Это многое объясняет. – Как видно, король все же понял, что несколько перегибает палку, но так просто уступать своих позиций не собирался. – Но почему же вы, сэр Свенсон, не озаботились должным образом просветить вашего вассала относительно тех поступков, кои могут бросить тень на благородное сословие, к коему теперь он принадлежит?

– Я прошу у вас прощения, ваше величество, я действительно несколько упустил из виду барона Кроусмарша.

– Полноте, маркграф. Не стоит взваливать всю вину за своих непутевых вассалов на себя. Просто учтите это на будущее.

Король в своей обычной манере резко отвернулся от маркграфа и его вассала, после чего продолжил обход захваченного замка, подав им знак оставаться на месте. Остальная свита проследовала за ним, бросая недобрые взгляды на барона-выскочку. Впрочем, большинство из этих взглядов были завистливыми – ведь им уже было известно, что тот, помимо воинского снаряжения дружины барона, а барон заботился о своей дружине и доспехи у них были весьма хороши, уже заполучил и отправил к себе больше пятидесяти семей кабальных, а это тоже было немало.

– Милорд, может, нам стоит отдать замок французам, извинившись за столь дерзкий поступок, и попытаться захватить его вновь, теперь уже с соблюдением всех правил чести? – когда они остались вдвоем, обратился Андрей к маркграфу.

– Ха-ха-ха. Нет, барон, вы неисправимы. Но хорошо уже хоть то, что вы говорите это мне, а не высказываете свои мысли королю, значит, вы кое-чему все же научились.

Честно говоря, поведение маркграфа несколько озадачило Андрея, потому что по всему выходило, что он в очередной раз подставил своего сюзерена, которому даже не разрешили сопровождать короля, а это был плохой знак – ну, насколько понимал это Андрей. А маркграф в ответ на это только откровенно веселился, причем это была вовсе не игра: сейчас сэр Свенсон был совершенно откровенен: