Еретик

— Вижу, — мрачно отозвался он и повернулся к проводнику. — Что скажешь, Якуб?

Проводник сурово кивнул.

— Вас не просто ждут… вас аккуратно «ведут». Смотри…

Он протянул Амру карту и ткнул пальцем в крупное селение у самого начала дельты Нила — в нескольких днях пути.

— Вот здесь, за рекой стоит Вавилон[28], самый большой город Ойкумены.

Амр непонимающе тряхнул головой.

— Они ведут волка в овчарню?

Еврей невесело рассмеялся.

— Все так. Но здесь же у Ираклия и самый сильный гарнизон. Тысяч двадцать. Все — ветераны. Самые отборные.

Подъехавшие на разговор вожди тревожно переглянулись, и только Амр яростно стиснул кулаки.

— Здесь что-то не так! Они уже раз двадцать уничтожить нас могли! Зачем вести нас к такому сильному гарнизону?! Они не могут нас так бояться!

Якуб, явно соглашаясь, хмыкнул, жестом подозвал толмача; они перекинулись парой слов, и лишь тогда проводник высказал это неприятное предположение.

— Скоро праздник Нила, а в Вавилоне самое сердце праздника. Может, Ираклий хочет испытать на твоих людях свой молодняк? Все ж не так опасно, как на медведях.

Амр обернулся, оглядел голодных, измотанных воинов и стиснул зубы. Положа руку на сердце, ни на что большее они и не годились.

* * *

Когда привели невесту, худенькую загорелую девочку лет шести-семи, Ираклий вдруг вспомнил настойчивые требования Сената заменить ежегодное испытание для подросших мальчишек реальным боем.

«Глупцы…»

Ираклий вообще не был склонен рисковать попусту — особенно юнцами, однако понимания не встречал — ни у кого.

— Армяне стали, как женщины, — ворчал отец, экзарх всего Кархедона, — в мое время хорошо, если один из трех на испытаниях выживал, но зато какой получался воин!

Ираклий уклончиво кивал; он почти каждый день видел тех, кому повезло меньше, — у церквей на паперти — кто без руки, кто с вечно гниющим оскальпированным черепом.

Ираклий вообще не любил гладиаторских боев, особенно после того дня, когда сам огромными усилиями, едва ли не подкладываясь под опоенного медведя, заставил того драться. А сразу после торжественной церемонии посвящения в воины, он пошел в зверинец, сбил смотрителя с ног, прижал к его шее только что врученный в центре цирка короткий меч и выбил из него все — до деталей.

Ну, то, что медведей перед выводом на арену обязательно опаивают, он и так знал. Средних размеров мишка, если его не опоить, убивал двух-трех человек раньше, чем получал первую рану, чаще всего не слишком для него опасную. Главным было — выбрать правильную меру, так, чтобы испытание мальчишек осталось испытанием духа, а не превратилось в кровавую бойню или позорище. И вот здесь все зависело от смотрителя зверинца, ну, и… от пожелания Фоки. Тиран мог подстроить сыновьям своих недоброжелателей и бойню, и позорище — по настроению.

— Император…

— Да… — повернулся Ираклий к толмачу и тут же перевел взгляд на невесту.

Юная принцесса варваров критически смотрела Ираклия, сварливо расспрашивая о чем-то своего толмача.

— Она спрашивает, ты действительно самый сильный воин в роду? — перевели Ираклию.

Император с трудом подавил смешок и важно кивнул. С варварами на эту тему лучше было не иронизировать — не понимали.

— Спроси у нее, — тут же парировал он, — ты и впрямь самая старшая в роду?

Невесте перевели, и она оскорблено вспыхнула и ткнула пальцем в ближайшего старейшину.

— Это мой племянник, — тут же перевели толмачи, — а остальные — мои внуки и правнуки. Во мне вся сила рода…

Ираклий понимающе кивнул. Он сам вырос в таком же окружении. Когда он, будущий император появился на свет, его отцу, Ираклию Старому было за пятьдесят. Так что все двоюродные братья Ираклия были зрелые, состоявшиеся мужчины, а те, с кем Ираклий играл, приходились ему внучатыми племянниками. Ох, и гонял же он их — на правах старшего!

Понятно, что варвары в первую очередь осознавали именно этот принцип власти, и в каждом племени было по две-три семьи, которые были старше своего окружения на пять-шесть поколений. Примитивная варварская «знать»…

— Император… подарок невесте, — шепнули сбоку.

Ираклий кивнул, взял протянутое ожерелье — золотое, в виде сцепленных лепестками цветов с крупными ониксами посредине и медленно, торжественно подошел к невесте.

— Помни, что я добрый и щедрый, — по возможности просто изложил он суть брачного договора, — будь мне хорошей женой, а своим людям заботливой матерью.

Варвары, выслушав перевод, восхищенно загомонили, Ираклия тут же усадили на чистую кошму рядом с молодой женой, пододвинули свадебное угощение, но он мог думать лишь о том, что происходило в Египте — прямо сейчас.

Он мог уничтожить карликовый отряд Амра уже раз двадцать. Однако все это время люди курейшитов шли по земле принцессы Марии, то есть, своей родственницы, либо по землям тех, кто был прямо связан с ней договорными узами. Формально они имели право там находиться, и начать войну раньше, чем они покинут свои союзные земли, означало выглядеть в глазах остальных народов нарушителем законов, а то и убийцей чужих гостей — тут уж как подать…

Рядом что-то спросили, и Ираклий вздрогнул и вернулся в реальность.