Еретик. Том 2

— Ну… таких ярких — нет.

— Хм… А, поняла. Анутати мимо пролетала, да?

— Угу.

— Она тебе в голове что-то повредила… ну так, царапнула. Вот эффект и проявился — сознание пытается себя починить. Вот и воспроизводит все ключевые моменты жизни. Давай, починю… вот так.

По голове прошла волна прохлады, а картинка сна растворилась. Вскоре вновь возникла та комната — алая паркетная клетка, пара стульев, стол… И Неймай с подносом. Мы сели за стол. Неймай поставила бокалы и разлила какой-то эмоциональный напиток. Хм, радость, немного печали, игривость… неплохо. Как газировка.

— Всегда было интересно, что это за место. Предыдущая аватара говорила, что это где-то в Обители, или около того…

— Не совсем. М-м-м, как бы объяснить… По сути, это место в сознании первичной сущности. За счет того, что ты имеешь связь со мной, косвенно у тебя есть связь и с ней. И вот через этот канальчик фавориты способны создавать подобное. Это проекция твоего сознания на трехмерную проекцию участка сознания первичной сущности. Короче, сложно, амбец! Но все твои внутренние проблемы видны сразу.

— А Неймай?

— Она — Слуга Безумия. Она может проникнуть куда угодно за своим господином. Ну, почти. А так — если ты научишься скакать по снам других людей, она тоже это сможет. Занесет на дно океана — и там встретит. Они такие, слуги…

— Они же не люди.

— Ага. Полупризраки, и могут менять свое состояние по желанию.

— Понял. Спасибо, что объяснила.

— Без проблем. Только по мелочам больше не зови. Мне выделили нескольких проповедников, и я наконец могу организовать свои культы. Вскоре я стану достаточно сильной.

— Ну, я с тобой, если что.

— Да куда ты денешься. Даже смерть для тебя не оправдание.

— Чееерт…

— А думать надо было.

— Да ладно уж.

— Кстати. Там главная аватара улетела на сборище других Сильных, но первичная пока не дает нам информацию. Готовься к чему-то неприятному.

— Окей.

— Я пошла.

С этими словами она исчезла. Я пожал плечами, и тоже исчез.

*Пи-пи-пи… пи-пи-пи*

Блядь. Вот второй раз слышать этот звук за несколько минут — это издевательство.

Итак, я герцог, рядом стонет Игла, и этот гребанный будильник наконец заткнулся. Наконец, немаленькая убийца открыла левый глаз. У-у-у, какой мутный…

— Фииииз…

— Ау, моя хорошая?

— Я умерла?

— Нет.

— Чееееерт…

— Голова бо-бо?

— Угу…

— Пить надо меньше.

= Мр-мр!

— Это даже кот подтверждает.

— Он тоже пил…

— Но при этом бодренький, как огурчик.

— Почему ты не зеленый?

= Мр… мяу?

— Еще друг называется…

Что-то она больно говорливая. Почаще, что ли, напаивать…

— Когда будешь готова к выходу?

— Когда нужно?

— Через полчаса.

— Мгу…

И она вырубилась. Я наблюдал за ней. Ровно через двадцать пять минут сна она вдруг исчезла с кровати. Спустя секунду умытая, причесанная и относительно бодренькая Дайнин (ага, уже в образе) заглядывала в дверь.

— Идешь?

— Ага.

Антрацит был недоволен таким поворотом событий, поэтому что-то странно мурлыкнул, и вновь оказался на плечах Дайнин. Кот-колдун — горе в пантеоне…

Я взял её под руку. Она обворожительно мне улыбнулась, и мы пошли на очередной завтрак. Нужно следовать плану.

/Взгляд со стороны/

В столовой висела мертвая тишина. Обеденный зал был закрыт, и граф только и ждал, как отреагирует герцог на подобное. Как же ему хочется увидеть негодование, или недоумение на его лицо. Хоть раз заставить его показать слабость. Но и страшно. Хоть тут и никого нет, но честь графа может быть растоптана в любой момент. А вызвать герцога на дуэль — подписать себе смертный приговор. Он сам — страшный человек, а уж его жена… Скоро имя «Дайнин» будет ассоциироваться со смертью в голове графа. А ведь это всего лишь второй день их пребывания на станции! Осталось еще двадцать девять… Как же недосягаемо много…

Послышали шаги. Бум, клац, бум, клац… Тяжелый сапог и изящная туфелька. А сзади шлепают туфельки дочерей, но они пока не достигли той силы, что есть у их матушки. Вообще, у графа появилась мысль, как опустить герцога… но это крайне ненадежно.

Гермодвери раздвинулись, пропуская герцога. «Черт», промелькнуло в голове. Он сам настроил эти двери вечером, чтобы они не срабатывали на людей в черном. Хотел потом сказать, что «эти двери хорошо реагируют на людей…», но… видимо, ошибся в настройке.[9]

— Доброе утро, граф.

— Доброе утро, да хранят вас звезды, ваша светлость. Как спалось?

— Если бы ваши горничные были чуть более собранными и горящими по своей работе, то прекрасно. Такое впечатление, что кто-то спускает им жар. Впрочем, можете мне поверить, я спал и в худших условиях.

*Звук прерван по причине «цензура». Лимит превышен.* Да ты хоть понимаешь, *и вновь прошу прощения* разговариваешь?! Ты, *успокойся, углепластик, охлади… что-нибудь* своей матери, да чтоб *угу… угу… а вот про мать было лишнее…*, да через колено!

Не смотря на мощнейшую *он пятнадцать раз повторился* мысленную тираду, лицо графа осталось бесстрастным.

Завтрак проходил в молчании. Граф и его семья скромно хрустели салатиками. Даже Дувил, что удивительно. Обычно он ест довольно вяло. Однако граф наконец собрался с мыслями.