Еретик Жоффруа Валле

— Стучаться мы, пожалуй, не станем, — сказал Базиль, — а то чего доброго перебудим всех соседей. Нам с Клодом вон к тому окну, — распределил он роли. — А ты, Раймон, останешься с Пушем здесь. И смотри в оба. Через окно мы с Клодом попадаем прямо в спальню судьи. Мне сказали, что он последнее время спит один. Спальня жены — через стенку. У него с женой нелады. Ей все время кажется, что судья изменяет ей.

Окно, к счастью, оказалось открытым. Базиль с Клодом прислушались и влезли в комнату.

Деревянная кровать без полога приткнулась изголовьем к стене. На стене висело распятие. В двери оказался ключ. Базиль повернул его, закрыв дверь в коридор, и шагнул к кровати.

— Кто здесь? — раздался голос.

— Тихо, — шепнул Базиль. — Только тихо, господин судья, иначе вы перебудите весь дом.

Кончик шпаги Базиля завис над горлом хозяина.

— Кто вы такие? — проговорил судья Таншон. — И что вам от меня угодно?

— Кто мы такие? — на мгновение замялся Базиль. — Меня зовут... маркиз де Бук. Или полностью — Букэмиссэр[1]. Мы с вами немного знакомы, господин судья. Вчера вы мне показали, как искусно умеете вытягивать у невинных людей руки и ноги, как мастерски заставляете своих подопечных клеветать.

— Вы хотите убить меня?

— Очень, — признался Базиль. — Но не могу сделать этого по двум причинам. Во-первых, я не умею убивать, особенно стариков в постели. А во-вторых, вы нужны мне.

— Зачем?

— У вас в заведении, в одиночной камере, на охапке соломы, с вытянутыми из суставов руками и ногами валяется Антонио Лекуш. Вы его должны вылечить и отпустить на свободу. Иначе мне придется явиться к вам еще раз и научиться разделываться с непослушными стариками.

XIII. ГДЕ ВЫ, ГОЛУБИ?

В ту ночь, когда Базиль Пьер Ксавье Флоко бежал из тюрьмы, не спала у себя в Лувре и старая королева. Она отправлялась за советом к магу и чародею графу Бридуа. Никто лучше него не мог ответить Екатерине Медичи на два вопроса: как спасти дочь от постыдного брака с гугенотом и как поступить дальше с ключами от потайных ходов в комнаты короля?

За последние месяцы король сильно изменился. Наверное, опасность помогает мужанию. В столь критический для отечества момент Карл неожиданно проявил небывалую твердость. Судя по всему, он всерьез решил отвоевать свою привилегию на ключи. Но Екатерина понимала, если она уступит сыну с ключами, ей придется уступить ему и во всем остальном.

Что делать? Это должен был подсказать ей граф Бридуа.

Часы в спальне пробили полночь, когда старая королева тяжело поднялась с подушек. У изголовья кровати горела одинокая свеча. Спальня казалась сиротливой без привычного Сен Мора.

Вскоре, сопровождаемая телохранителями, Екатерина Медичи шагнула в потайной ход.

Разве могла она забыть, с какими рыданиями Сен Мор целовал ей ноги, умоляя спасти его. Но она не верила, что Карл осмелится бросить ей столь дерзкий вызов. Ключи были изготовлены, и бедный мальчик сам отнес их королю. А Екатерина вновь положила дубликаты в шкатулку. Малыш умолял ее, он изошел слезами, он дрожал от ужаса, узнав о тех ключах.

— Успокойся и спи, — говорила ему Екатерина. — Король не сделает тебе ничего дурного, он знает, как много ты для меня значишь. Нужно баиньки, уже поздно. Спи, мой хороший.

Но Сен Мор ползал на коленях вокруг кровати и умолял королеву пощадить его.

— Смилуйся-а-а! — ревел он. — Я не хочу-у-у...

— Ладно, — обещала она. — Раз ты так боишься, я не стану больше ходить к королю потайными ходами.

— Да-а-а! — выл он. — Зачем тогда тебе ключи-и-и...

— Какой ты еще глупенький, — устала от него Екатерина. — Хорошо. Подай мне шкатулку.

Он вскочил — ночная рубашка до пят, золотые волосы взлохмачены, нос и губы опухли от слез. Вечером его, наверное, плохо побрили — исцарапал ей щетиной ногу.

— Шкатулку? Правда?!

Открыв крышку, она достала связку ключей.

— Узнал? Такие ты отнес королю? Возьми их, мой небесный, и выкини в Сену. Чтобы они не мучили тебя.

Он так обрадовался, глупыш. А Екатерина, как всегда, на всякий случай заказала с тех ключей копии.

Ему так хотелось жить, златокудрому херувиму. Но тут фрейлина-чтица Нинон сообщила Екатерине, что у Карла появилась новая пассия.

— Почему я узнаю это от тебя, милочка, а не от Сандрезы? — удивилась королева.

— Любовь, — отвечала фрейлина-чтица, — плохое подспорье для того, кто должен зорко видеть и чутко слышать.

— Ты считаешь, — спросила королева, — что любовь Сандрезы и капитана Жерара де Жийю мешает ей исправно служить мне?

— Она никогда, ваше величество, не любила капитана.

— Как? Она ходит к нему на свидания и не любит его?