Еретики Дюны

Сирафа прокашлялась и облизнула губы.

— Тогда я должна тебя предостеречь, чтобы ты себя обуздала. Держи свои способности на привязи, или… — она опять посмотрела на Бурзмали. — Почему ты меня не предостерег?

— Я предостерегал.

Луцилла ясно расслышала насмешку в его голосе, но не оглянулась, чтобы увериться в этом.

Сирафа два раза глубоко вдохнула и выдохнула.

— Если тебе начнут задавать хоть какие-нибудь вопросы, ты скажешь, что как раз готова к испытанию на переход в следующую ступень. Это снимет подозрения.

— А если меня спросят об испытании?

— О, это легко. Ты загадочно улыбнешься и промолчишь.

— А что если меня спросят об этом Ордене Хорму?

— Тогда пригрози спрашивающему, что доложишь об этом своим вышестоящим. Вопросы сразу исчезнут.

— А если не исчезнут?

Сирафа пожала плечами.

— Сплети какую-нибудь историю, если захочешь. Даже Видящую Правду повеселят твои увертки.

Луцилла сохраняла выражение задумчивости на лице, размышляя над сложившейся ситуацией. Она слышала, как Бурзмали — Скар! — зашевелился за ее спиной. Она не видела серьезных трудностей в том, чтобы осуществить такой обман. Это могло бы даже предоставить ей забавные возможности, о которых она позже отчиталась бы на Доме Соборов. Сирафа, она отметила, улыбается Бурз… — Скару! Луцилла оглянулась и поглядела на своего клиента.

Бурзмали стоял обнаженный, его боевая амуниция и шлем аккуратно сложены рядом с небольшой кучкой грубых одежд.

— Я вижу, Скар не возражает против твоих приготовлений к этому приключению, — сказала Сирафа. Она показала рукой на его жестко стоящий пенис. — Значит, я вас покидаю.

Луцилла услышала, как Сирафа удаляется через отсверкивающий занавес. Все мысли Луциллы захлестнуло гневной волной: «На этом месте сейчас должен бы быть гхола!»

Забывчивость — вот твоя судьба. Все, чему прежде учила жизнь, ты теряешь и обретаешь, снова теряешь и обретаешь.

Лито II, Голос в Дар-эс-Балате

— Во имя нашего Ордена и нерушимого единства его.

Сестер этот отчет признан достоверным и достойным помещения в хроники Дома Соборов.

Тараза вгляделась в слова на проекции дисплея с выражением отвращения на лице. Утренний свет отбрасывал рябь желтых отражений на проекцию, и от этого в отпечатанных словах смутно брезжила какая-то загадочность.

Сердитым выражением Тараза оттолкнулась от проекционного столика, встала и подошла к южному окну. День еще только начинался, и во внутреннем дворе лежали длинные тени.

«Следует ли мне отправиться туда лично?»

При этой мысли она ощутила явную неохоту идти куда-то. Эти покои навевают такое чувство… безопасности. Но то было глупостью. Бене Джессерит провел здесь более четырнадцати сотен лет, но все равно планета Дома Соборов считается лишь временной.

Она положила левую руку на гладкую раму окна. Каждое из окон этой комнаты располагалось так, что перед ним открывался замечательный вид. Сама комната — пропорции, обстановка, цвета — все отражало характеры и таланты архитекторов и строителей, создававших ее с единственной мыслью: вызывать в ее обитателях чувство надежной опоры.

Тараза попробовала погрузиться в это ощущение, но не сумела.

Только что закончившаяся дискуссия оставила в ней чувство горечи, которое возникло из-за слов, произнесенных в самых мягких и спокойных тонах. Ее советницы упрямы, и (она согласилась без обиняков) по вполне объяснимым причинам.

«Превратить нас самих в миссионеров? Ради выгод Тлейлакса?»

Она коснулась контрольной пластинки рядом с окном и открыла его. Теплый ветерок, напоенный запахами весеннего цветения из яблоневого сада, полетел через комнату. Орден гордился своими фруктовыми садами, росшими здесь в самой сердцевине сердцевин всех их Оплотов. В населенном космосе Старой Империи ни на одной планете, которые паутиной своих Оплотов и Зависимых Соборов охватывал Бене Джессерит, не было садов, прекрасней этих.

«По плодам ты их узнаешь, — подумала она. — Некоторые из старых религий до сих пор могут поставлять мудрость».

Таразе с ее точки широкого обзора была видна вся южная часть растянувшихся зданий Дома Соборов. Тень ближней дозорной башни протягивалась длинной неровной линией через крыши и внутренние дворики.